– Не уверен. Ты продолжай, солдат, а мы посмотрим, что тут можно сделать.
Флакон карабкался наверх. Внезапно колодец расширился, затем вновь сузился – почти до размера крошечного светового пятна – слишком маленького, как понял маг, размером всего с ладонь. Он выломал большой булыжник из стены, подобрался так близко, как только смог, к отверстию. На небольшом уступе рядом с его левым плечом сидела крыса. Флакону захотелось расцеловать проклятую тварь.
Но ещё рано. Вокруг отверстия всё плохо – большие камни. Чародея охватила паника.
Флакон ударил по камню зажатым в руке булыжником. Кровь хлынула из разбитого пальца – он едва ощутил укол боли. И продолжал молотить по стене. Время от времени вниз летели осколки. Рука начала уставать – последние силы, скоро он выдохнется окончательно, не справится. Но маг продолжал бить.
И каждый удар выходил слабее предыдущего.
Флакон ударил снова.
Кровь брызнула ему в глаза.
Капитан Фарадан Сорт натянула поводья и остановилась на вершине гряды холмов к северу от мёртвого города. В обычной ситуации вскоре после того, как город пал, появлялись мародёры – старухи и дети возились тут и там в развалинах. Но не здесь. По крайней мере, пока что. Быть может, долго ещё никто здесь не покажется.
Будто из треснувшего котелка, по крутым склонам И'гхатанского теля текла кровь города – расплавленный свинец, медь, серебро и золото, жилы и лужи заполненные сросшимся каменным крошевом, пылью и черепками.
Протянув руку, Сорт помогла Синн спуститься с седла позади неё – девушка ёрзала, всхлипывала и цеплялась за Фарадан, становилась всё более беспокойной, чем ближе солнце клонилось к закату. Четырнадцатая армия ушла прошлой ночью. Сорт и её спутница проехали на одной лошади шагом вокруг теля – и не один раз, а дважды с восхода солнца.
Фарадан даже начала сомневаться в том, что правильно поняла юную Синн, что эта полубезумная, а теперь ещё и, похоже, глухонемая девушка что-то узнала, что-то почувствовала – Синн снова и снова пыталась вернуться в развалины, прежде чем её арестовали. Для такого поведения нужна была какая-то причина.
Или не нужна. Может, это просто горе и безумие – скорбь по погибшему брату.
Вновь разглядывая заваленное обломками подножие теля, капитан заметила, что явился, по крайней мере, один мародёр. Девочка – вымазанная белой пылью, со спутанными, сбившимися в колтуны волосами – ходила туда-сюда примерно в тридцати шагах от неровной стены.