– Всё объясняется, понимаешь? Не мы первые воспользовались этим тоннелем – местные жители рыли проходы в развалинах, искали сокровища…

Он услышал, как Спрут шевелится.

– Ты что делаешь?

– Я сейчас ногами этот камень сверну…

– Нет, стой! Ты же сам сказал…

– Не могу я прокопаться через драный пол! Сейчас я эту дрянь с дороги-то сверну!

– Спрут, постой!

Рёв, затем глухой удар, пыль и мелкие камешки посыпались с потолка. Второй удар, а затем пол содрогнулся, и с потолка полился настоящий камнепад. Вопли ужаса в клубах пыли. Сжавшись, прикрывая голову от сыплющихся сверху обломков и черепков, Флакон зажмурился – пыль, такая яркая…

Яркая.

Но он не мог дышать – едва мог пошевелиться под весом обломков.

Глухие крики позади, но ужасное шипение обвала прекратилось.

Флакон поднял голову, задыхаясь, кашляя.

И увидел белый столб солнечного света, пробивавший тучу пыли. И падавший на раздвинутые ноги Спрута, между которыми лежал увесистый камень.

– Спрут?

Кашель, затем:

– Нижние боги, драный валун – прямо между ног мне… едва не придавил… ох, Худова плешь, меня сейчас стошнит…

– Да забудь! Смотри, свет сверху. Солнечный свет!

– Зови свою крысу обратно – я пока не вижу… сколько там до верху. Но, кажется, он сужается. Крепко сужается, Флакон.

Крыса пробиралась среди детей, маг чувствовал, как бешено бьётся её сердечко.

– Ага, вижу твою крысу…