«Недостаточно ведомы», – заметил Сарканос.
«Смелое обвинение, – сказал Ивиндонос, оскалив клыки в гневе. – Поведай же, чего я не вижу. Скажи, где существует бóльшая скорбь, нежели та, что мы видим перед собою?»
И Сарканос ответил: «Впереди лежат равнины темнее этой».
«Бывают такие времена, – думал капитан Ганос Паран, – когда ни во что нельзя верить. Какой бы путь ни избрал человек, будущего не изменить, и это будущее остаётся неведомым – даже самим богам. А если почувствуешь эти потоки, грядущую бурю, только утратишь спокойный сон да разуверишься в собственных усилиях, направленных на то, чтобы определить это будущее».
Он гнал лошадей, стараясь держаться в стороне от деревень и поселений, где прошла Госпожа и рассеяла свои смертоносные семена, собрав урожай – силу отравленной крови и десять тысяч вызванных ею смертей. Капитан понимал, что вскоре число жертв вырастет десятикратно. Но несмотря на всю осторожность, скрыться от запаха смерти не удавалось, он являлся снова и снова, будто из ниоткуда, как бы далеко ни находилось ближайшее жильё.
Каковы бы ни были нужды Полиэли, но были они велики, и Паран боялся, ибо не понимал, какую игру затеяла богиня мора.
Когда Паран сидел в Доме Финнэста в Даруджистане, ему казалось, что эта земля, известная под названием Семи Городов, невероятно далека от центра происходящего – точнее, от того места, которое, как он полагал, вскоре станет центром. Среди прочего эта загадка и заставила его пуститься в путь, чтобы выяснить, как местные события станут частью всей огромной картины. Если, конечно, верить, что такая большая картина всё же существует.
Капитан был готов допустить, что с той же вероятностью война богов превратится в воющую бурю хаоса. Когда-то ему сказали, что возникла необходимость в Господине Колоды Драконов. Сказали, что возникла потребность именно в нём. Теперь Паран начал подозревать, что уже тогда было слишком поздно. Паутина разрасталась чересчур быстро, становилась очень уж запутанной, чтобы её мог постичь один-единственный разум.