Разве что…

Разве что – она никак не могла ответить верностью на верность.

Так зародились сомнения, вёрткие, как новорождённые гадюки, расползающиеся из кладки с яйцами. В каждого, кто стоял рядом, в каждого, кто видел её лицо, они запустили свои ядовитые зубы.

Она проявила свои чувства. Женщина, владевшая собой практически безупречно.

Спугнутая ящерка-ризан соскочила с того места, где пристроилась прежде, перевернулась в воздухе и засеменила прочь, по берегу, к громадному белому стволу дерева, выброшенному волной на песок, – и там затаилась на солнышке, широко расставив лапы, брюшком прижимаясь к коре и подрагивая боками. Флакон, отвлёкшись и испугавшись, потянулся, чтобы погладить ящерку кончиком пальца между глаз, и одновременно отпустил её жизненную искорку на волю. Крохотное создание тут же умчалось прочь, трепеща крылышками и нервно вздрагивая хвостом.

И вот пять дней спустя, оказавшись на борту «Силанды», Флакон стоял и смотрел на груду отрезанных голов, накрытых брезентом, которые Ураган именовал своим мозговым центром. Очень забавно, да, но Флакон точно знал, что сквозь прорехи в ткани эти не мёртвые и не живые глаза наблюдают за ним. Ждут. Чего? Чтоб вам пусто было, недоумки, я ничем не могу вам помочь. Вы же видите!

К тому же, у него теперь было полно других забот. Настолько, что он не знал, с чего начинать.

Он видел сигиль – медаль, которую адъюнкт вручила Фарадан Сорт вместо того, чтобы отдать её под военно-полевой суд. Ей и этой немой девочке Синн, про которую Флакон точно знал, что никакая она не немая. Ей просто не о чем было говорить с другими людьми, если не считать Осколка, её брата. Сигиль… из серебра, с изображением городской стены, над которой вырастало рубиновое пламя, склон теля под стеной, и там гора золотых человеческих черепов. То, что новый сигиль напоминал прежний, принадлежавший «Мостожогам», не было случайностью. Гениальная придумка Ян'тарь, вот что это такое.

К концу того же дня железные иглы и шёлковые нити появились в загрубевших пальцах, и военные накидки солдат Четырнадцатой армии украсились новой вышивкой – у кого-то более умелой, у кого-то нет. Украшение в пару к костяшкам пальцев, птичьим черепушкам и просверлённым клыкам.

Всё шло хорошо, насколько это возможно. Большую часть первого дня Флакон и остальные валялись, приходили в себя, а солдаты заглядывали на них посмотреть. Такое внимание его нервировало, он пытался понять, с каким выражением они пялятся на него, все эти глаза. Да, мы живы. В это трудно поверить, согласен, и всё-таки это правда. А теперь скажите, что вы в нас видите?