Что я стал слишком много болтать.
– Не важно. Забудь.
Корик пожал плечами.
– Знаешь, Флакон, они твою крысу всё равно зацапают. Рано или поздно.
Тут никто не способен мыслить трезво. Боги, Корик, ты думаешь, эти крысята по-прежнему розовые, крохотные и беспомощные? Мне жаль тебя разочаровывать, но они выросли и отлично бегают сами. Так что, друзья мои, у меня не одна запасная пара глазок и ушек. Нет. Там есть Малыш Корик, Малышка Улыбка, Малыш Битум, Малыш… в общем, вы их всех знаете…
Тут никто не способен мыслить трезво. Боги, Корик, ты думаешь, эти крысята по-прежнему розовые, крохотные и беспомощные? Мне жаль тебя разочаровывать, но они выросли и отлично бегают сами. Так что, друзья мои, у меня не одна запасная пара глазок и ушек. Нет. Там есть Малыш Корик, Малышка Улыбка, Малыш Битум, Малыш… в общем, вы их всех знаете…
Он был на полпути к люку, когда над волнами, подобно воплям демонов, разнеслись сигналы тревоги, а потом порывом ветра донесло запах… нет, не просто запах – чудовищную вонь.
чудовищную вонь
Худ меня побери, терпеть не могу неизвестность. Калам подтянулся выше по снастям, не обращая внимание на качку: «Пенный волк» менял курс на северо-западный, устремляясь в просвет, открывшийся – по недосмотру или некомпетентности – между двумя дромонами конвоя. Торопливо забираясь всё дальше, убийца временами замечал чужие корабли, появившиеся по ту сторону этого просвета. Паруса, которые, вероятно, некогда были чёрными, но успели с тех пор посереть от соли и солнца.
Худ меня побери, терпеть не могу неизвестность
Во внезапной суматохе, заполненной криком и сигналами тревоги, всё яснее раскрывалась одна пугающая истина: они угодили прямиком в засаду. Корабли к северу выстраивались полукругом, натягивая меж бортов смертоносные тросы. Ещё один полумесяц выгибался в сторону малазанцев и стремительно приближался под напором северо-восточного ветра. И наконец, оставшиеся суда образовывали заградительный барьер с южной стороны, от мелководья, вдоль побережья, тянувшегося на запад, а также, ощетинившись всем оружием, с востока и до того места, где дуга заворачивалась на север.
Враг многократно превосходит числом наши корабли конвоя. А транспортники под завязку загружены солдатами – блеющий скот, привезённый на бойню.
Враг многократно превосходит числом наши корабли конвоя. А транспортники под завязку загружены солдатами – блеющий скот, привезённый на бойню
Калам прекратил подъём. Он видел достаточно. Кем бы они ни были, мы угодили им в зубы. Он начал спускаться. Это было почти так же опасно, как недавний подъём. Внизу по палубам сновали человеческие фигурки, моряки и морские пехотинцы, среди которых выкрикивали приказы офицеры.