Флагманский корабль, на котором находилась адъюнкт, и «Силанда», шедшая от него по правому борту, прямым ходом устремился в просвет. Очевидно было, что Тавор намерена дать бой надвигающемуся полумесяцу. Сказать по правде, не то, чтобы у них имелся выбор. Ветер был на стороне нападающих, и тем ничего не стоило врубиться в гущу неповоротливых транспортников, подобно наконечнику копья. Адмирал Нок командовал северными кораблями конвоя. Они наверняка должны были попытаться прорвать блокаду и увести за собой столько транспортников, сколько успеют… но вражеским кораблям после этого достаточно вытолкнуть их на побережье и посадить на рифы среди мелководья.

Калам спрыгнул на палубу, когда донизу оставалось уже немного, приземлился в приседе. Чем дальше, тем больше криков доносилось откуда-то с высоты. Адъюнкт с Быстрым Беном расположились на носу корабля, ветер трепал плащ Тавор. Высший маг посмотрел на Калама, когда тот подошёл ближе.

– Они укоротили паруса, подтянули, или как там это называется у моряков, когда надо, чтобы корабль замедлил ход.

– Зачем им это? – удивился Калам. – Бессмыслица полнейшая. Этим ублюдкам сейчас идти бы на нас полным ходом.

Быстрый Бен кивнул, но не произнёс больше ни слова.

Убийца бросил быстрый взгляд в сторону, но адъюнкт стояла с ничего не выражающим лицом, глядя на корабли напротив, и что-либо понять по ней было невозможно.

– Адъюнкт, – сказал он, – может, вам пора нацепить меч?

– Рано, – отозвалась она. – Там что-то происходит.

Он проследил за направлением её взгляда.

– Нижние боги, это ещё что такое?

На «Силанде» сержант Геслер воспользовался костяным свистком, и теперь ряды вёсел поднимались и опускались слитно и в такт, с полнейшим пренебрежением к вздымающимся волнам. Корабль постанывал с каждым рывком вперёд, но без труда держался вровень с флагманским дромоном. Паруса были зарифлены, и теперь солдаты собрались посреди палубы, поправляя доспехи и оружие.

Скрипач присел у деревянного ящика, пытаясь подавить тошноту, которая никогда не оставляла его в море. Боги, до чего я ненавижу эти волны и качку треклятую, взад-вперёд, то вниз, то вверх. Нет, когда придёт мой час помирать, хочу, чтобы ноги были сухими. Только это, ничего больше. Никаких других условий. Только сухие ноги, чтоб их… Он распустил обвязку и поднял крышку. Полюбовался на морантские боеприпасы, гнездившиеся на мягкой прокладке.