– Ты что, слепой, Маппо Коротышка? – поинтересовалась Злоба. – Посмотри, посмотри на них, трелль. Вот Чаур, который больше не боится. Он верит Баратолу, верит ему во всём. Полностью, без сомнений. Ты не можешь не понимать, что это значит. Ты видишь радость, Маппо Коротышка. Глядя на эту картину, я не хочу и не стану погружаться в свою боль, в свои страдания. Понимаешь? Не стану.

О, нижние духи, женщина, ты разбиваешь мне сердце. Маппо снова взглянул на Баратола с Чауром, а затем туда, где Скиллара обнимала Крокуса, поглаживая юношу по волосам, пока он приходит в себя. Разбит всем, что произошло. Снова.

Я… забыл.

Искарал Прыщ пританцовывал вокруг Могоры, которая наблюдала за ним с кислым видом: её лицо настолько скривилось, что напоминало сушёный чернослив. Чуть погодя, когда Высший жрец подошёл слишком близко, женщина резко ударила его по ногам – так, что бедняга потерял равновесие. Искарал тяжело повалился на палубу и начал браниться:

– Жалкая женщина! «Женщина», я сказал «женщина»? Ха! Ты всего лишь то, что оставляет после себя змея, сменившая шкуру! Больная змея! Покрытая паршой, гнойниками, волдырями и наростами…

– Кажется, совсем недавно ты желал меня, отвратительный выродок!

– Я пытался, злюка! Я был в отчаянии, но не смог, даже перед лицом неизбежной гибели! Понимаешь? Не смог!

Могора решительно направилась к жрецу.

Искарал Прыщ взвизгнул и отполз под мула.

– Только подойди поближе, карга, и мой слуга тебя лягнёт! Ты знаешь, сколько дураков погибают ежегодно от копыт мулов? Ты бы удивилась.

Далхонская ведьма зашипела на жреца и тут же рассыпалась на множество пауков, которые разбежались повсюду – через миг ни одного из них не было видно.

Высший жрец судорожно оглядывался, широко распахнув глаза, а затем начал чесаться под одеждой.

– Ах ты кошмарное создание!

Маппо с интересом наблюдал за происходящим, но отвлёкся, когда заметил, что к Баратолу и Чауру подошёл Крокус.

– Баратол, – обратился к великану даруждиец, – не было никакой возможности?

Баратол взглянул на юношу и покачал головой: