– И ты с нетерпением ждёшь новой встречи с ней?

– Я некоторое время путешествовал в её компании, Императрица.

– И?

– И, отвечая на ваш вопрос, мне… всё равно.

– Мой адъюнкт не внушает преданности?

– Только не мне, Императрица. И полагаю – не солдатам Четырнадцатой армии.

– Жемчуг, но разве она подводила их? Хоть раз?

– И'гхатан…

Кажущийся бестелесным голос прервал его:

– Не будь дураком. Жемчуг, здесь только ты и я. Нас никто не слышит. Ни один человек не мог предвидеть случившееся в И'гхатане. С учётом всего адъюнкт Тавор действовала надлежащим и даже похвальным образом.

– Хорошо, – произнёс Жемчуг, припоминая ту ночь пожаров – далёкие крики, которые доносились до его палатки – где я прятался, как ребёнок, в злости и боли. – Если не считать того, что смысл меняется в зависимости от восприятия конкретного человека.

– Именно так.

– Адъюнкт Тавор редко выбиралась из происшествий – не важно, насколько благоприятных или удачных – незапятнанной. И нет, я не понимаю, почему так должно быть.

– Наследие Колтейна.

Жемчуг кивнул в темноту. Потом нахмурился. Ага, Императрица, теперь я понимаю…

– Итак, мёртвый герой… лишает мужества. Его имя становится проклятием. Его поступки – ложью.

Нет, будь ты проклята, я был достаточно близко, чтобы знать обратное. Нет.