– Армия? Что за армия?
– Ну, сброд, но, говорят, там десять тысяч человек, а среди них – опытные ветераны.
– Императрица одобрила? А, не важно.
Кенеб вновь отвернулся и взглянул на город. Ублюдки перегруппировались.
– Ладно, – проговорил он, – если затянется, я, пожалуй, нарушу приказ адъюнкта. И высажу всю треклятую армию…
– Кулак, вы не сможете…
Кенеб развернулся:
– Да ты же сам настаивал недавно!
– Что с того? Я их лучше дам, чем получу, в любом случае. Теперь, если только Императрица не спрятала в городе целую армию, Четырнадцатая может подавить этот мятеж – видят боги, в этом деле опыта у нас достаточно. И признаюсь, мне всё больше хочется именно это и сделать.
– Кулак…
– Прочь с этого корабля, капитан. Живо.
Тот уставился на Кулака:
– Вы мне угрожаете?
– Угрожаю? Колтейна прибили живьём к кресту под Арэном. Пока армия Пормкваля пряталась за городскими стенами. Меня, капитан, терзает мучительное искушение проделать с тобой что-то подобное. Здесь и сейчас. Подарочек для неверующих там, в толпе, напомнить им, что мы-то – мы помним правду. Я сейчас подожду три вздоха, и если ты ещё будешь здесь…
Капитан метнулся прочь.
Корик увидел, как офицер бегом бросился вниз по трапу, затем обогнул строй тяжей. Он направился к ближайшей группе людей, которая собиралась у выхода на широкую улицу.
Если бы Корик подумал немного, он обнаружил бы, что множество тёмных мыслей в его голове – каждая из которых готова была заговорить, закричать в полный голос – дали бы ему все необходимые оправдания. Но он не думал, а что до оправданий, они были не нужны. Совсем не нужны.