– Это само собой, – отозвался Смелый Зуб.

Некоторое время они смотрели друг на друга в темноте, а затем обнялись. Молча.

В следующий миг за ними распахнулась дверь. Они отпрянули друг от друга и увидели Геслера и Урагана, последний нёс две бутылки вина и три каравая хлеба.

– Худов дух! – Смелый Зуб расхохотался. – Старые ублюдки, все до одного вернулись домой!

Когда Геслер и Ураган положили припасы на маленький стол, Скрипач осмотрел скрипку, привязанную к его спине. Никаких новых повреждений, кроме тех, старых. Это его порадовало. Он вытащил смычок, оглянулся, когда Смелый Зуб зажёг лампу, а потом подошёл к стулу и уселся.

В следующий миг все трое уже уставились на него.

– Знаю, – проговорил Скрипач. – Смелый Зуб, помнишь, когда я играл в последний раз…

– Это был последний раз?

– Да, и с тех пор многие пали. Друзья. Люди, которых мы полюбили, а теперь по ним тоскуем, будто дыры в сердце образовались. – Он глубоко вздохнул, затем продолжил: – Пряталось внутри, ждало, очень долго. Так что, старые мои, старые друзья, давайте услышим имена.

Смелый Зуб сел на топчан, почесал в бороде:

– У меня есть новое. Солдат, которого я отправил на задание сегодня ночью, а он взял и погиб. Дружок его Врун сам чуть не умер, но, видать, Госпожа вывела. А мы его вовремя нашли, чтоб помочь.

Скрипач кивнул:

– Гентур. Хорошо. Геслер?

– Кальп. Бодэн. И думаю, Фелисин Паран – не везло ей, а когда удача всё же улыбалась, пусть и редко, так она и не знала, что сделать или сказать. – Он пожал плечами. – Если человеку внутри очень больно, он только и может, что боль причинять тем, кто снаружи. Так что – и она тоже. – Он помолчал, затем добавил: – Пэлла, Истин.

– И Колтейн, – вмешался Ураган. – И Дукер, и вся Седьмая.

Скрипач начал настраивать инструмент.

– Хорошие имена, все как одно. Скворец. Вал. Тротц. И ещё один – пока имени нет, но и так сойдёт. Ещё одно… – Он поморщился. – Звучать может резковато, сколько канифоли ни клади. Не важно. У меня в голове грустная погребальная песнь, которую нужно выпустить…

– Всё грустно, Скрип?

– Нет, не всё. Я оставляю добрые воспоминания вам – но буду иногда шептать, говорить, что знаю, что вы чувствуете. А теперь садитесь – наливай по полной, Геслер, – думаю, времени уйдёт порядочно.