В тусклом сиянии трех бледно-зеленых солнц Рикколл выглядел мрачным, как и все рикколлийцы, населяющие эту планету. Хруг-ин-ин-мэй из клана Пуольмарр, эрмонг-император Рикколла, сын Грр-ин-ина, смотрел сквозь узкий проем окна на вызывающий унынье пейзаж. Многочисленные озера, покрытые желто-бурыми водорослями, скрывающими черную жидкость, редкие грязно-белые игольчатые леса, торчащие повсюду коричнево-ржавые скалы, увенчанные остроконечными замками его соплеменников, вызывали в нем раздражение. А ведь совсем недавно он гордился своей планетой – центром Великой Рикколлийской Империи, покорившей множество планет и не знавшей равной по силе. А силой империи была агрессия ко всему живому, потому что все живое было пищей, заряжавшей их энергией, благодаря которой они могли покорять все новые и новые миры. На пути встали земляне. Рикколлийцам пришлось отступить, приняв позорный мир. И вот теперь величие империи рушилось окончательно, попытка вернуть его провалилась. Земляне предоставили свидетельства гибели Хкош-ин-ин-мэя, представителя императорского клана Пуольмарр, лучшего воина империи и агента, посланного с заданием уничтожить ненавистную планету Земля. Все было кончено. Корабли землян во второй раз окружили планету, их правительство ожидало капитуляции от императора великих и непобедимых рикколлийцев. Времени оставалось совсем мало. До того, как три солнца окончательно скроются за скалами, он должен послать представителей всех кланов к землянам, иначе те пойдут на штурм, а это значило конец всей рикколлийской цивилизации. Инопланетники, эти жалкие мягкотелые существа второй раз одержали над ними победу и второй раз щадят их.

Император в задумчивости отвернулся от окна.

– Может, в этом сила землян? – размышлял он. – Может, они одерживают победы благодаря чувствам, которые отсутствуют у рикколлийцев, воспроизводящих себе подобных без участия других членов клана? Ведь до встречи с землянами дети Рикколла не слышали о таких понятиях, как искусство, созидание, культура, дружба, милосердие, прощение, любовь.

Внезапно пришедшие в голову мысли озадачили Хруг-ин-ин-мэя. Если бы кто-нибудь из рикколлийцев узнал о его мыслях, противоречащих учению Грр-ин-ина, то жизнь эрмонга-императора продлилась бы недолго.

Он подошел к шершавой стене, приложил трехпалую ладонь к светящейся панели. В просторное, с высоким потолком, но скудно освещенное помещение императорской залы вошел рикколлиец в черном балахоне. Император снова подошел к окну, бросил взгляд на унылый пейзаж и, вдохнув полной грудью насыщенный сероводородом воздух, повернулся к рикколлийцу в черном балахоне. На шипящем рикколлийском языке он произнес: