Темнота не пугала, пусть и почти абсолютная. Перед лицом клубилось непроницаемое нечто, поглощающее рассеянный серый свет, царящий в помещении. Я опасалась куда более приземленной вещи: кто знает, что ждёт там? А ну, как прямо за порогом твёрдая земля обрывается в пропасть, из которой не выбраться, а колодец поблёскивает где-то на дне? Тогда уж никакая каменная флейта не выручит.

Словно в ответ на мои страхи, темнота стала рассеиваться. В глубине проёма один за другим вспыхивали, лениво разгораясь, магические светильники. Светло-жёлтые пятна росли, вырисовывая крохотную глухую комнату, удивительно напоминавшую склеп, но без черепов и костей в стенах(189). Роль гроба исполнял колодец.

Я почувствовала, как сладко ухнуло сердце, и схватилась за стену, чтобы не упасть. Это правда. Моя интуиция не подвела. Коннар не обманул. Он и впрямь тут, только руку протяни. Недолго думая, я зашла внутрь склепа и медленно обошла колодец. Он оказался куда меньше, чем рисовалось в ожиданиях: крышка едва доставала до пояса, а для обхвата вполне могло хватить наших с северянином рук. Стены, сложенные из крупных камней, покрытых тёмным налетом времени, резко выделялись на фоне светлой комнаты. Отвратительный запах никуда не делся. Казалось, что он сочится из всех щелей каменного кольца, оседая зелёными пятнами плесени.

Что-то шевельнулось в глубинах памяти. Я была абсолютно уверена в том, что знаю этот "аромат". Он настойчиво стучался в виски, требуя опознать его, но, сколько бы я ни напрягала память, ничего не выходило. В конце концов, я отбросила попытки вспомнить и сосредоточилась на крышке колодца.

Она состояла из крепких досок толщиной в две ладони, плотно подогнанных друг к другу. Почему-то мысль о том, что придётся дотронуться до неё, вызвала дрожь омерзения, но выбирать не приходилось. Стараясь дышать через раз, я положила ладони на прохладную деревянную поверхность, упёрлась носками в пол и толкнула изо всех сил.

Ничего не произошло. Крышка даже не шелохнулась. Я повторила попытку, потом ещё и ещё, с каждым разом набрасываясь на колодец с нарастающей яростью. Бесполезно. Проклятая деревянная заглушка будто впитывала в себя все усилия, оставаясь на прежнем месте.

— Хэлль тебя побери! — прошипела я, со злостью пнув колодезную стенку. Голос разодрал горло сиплым карканьем, парадоксальным образом доставив неописуемое удовольствие. Раньше я и подумать не могла, какое это счастье — просто говорить!

Выдержав ещё несколько безрезультатных схваток, я устало привалилась к стене. Может быть, крышка скрывает какую-то хитрость? Потратив пару ударов сердца на обдумывание этой идеи, я с тяжелым сердцем её отринула: чутьё подсказывало, что мне попросту не хватило сил. Опять придётся прибегнуть к помощи наёмника.