— Женщины — существа переменчивые, — кокетливо ответила я. — Просто вспомнила, что нашла способ побега отсюда.

Северянин потёр переносицу большим и указательным пальцами и недоверчиво протянул:

— Да ну? Урожайная у тебя выдалась ночка. И что же это за способ?

Когда я рассказала про дракониц, Коннар хмыкнул, давая понять, что ничуть не убежден в их существовании.

— Я обошёл весь этот хэллев монастырь и нашёл только толпы святош в хитолях, коз и песок. Хочешь уехать отсюда на козе?

— А я провела здесь ночь! — всё-таки наемник был неисправим, — и сумела не только найти колодец, но и узнать много полезного! Так что советую засунуть свои насмешки подальше и постараться узнать, где они прячут дракониц!

Я балансировала на грани. С каждой новой ссорой взгляд наёмника становился всё тяжелее и тяжелее, грозя когда-нибудь рухнуть на меня неподъёмной скалой.

— Что ещё желает ваше высочество? — со свистящей вкрадчивостью спросил северянин и вдруг переменился в лице. Я вопросительно подняла брови, и Коннар тихо произнёс:

— Святоши проснулись. Я слышу, как снаружи кто-то прошёл.

Эти два слова окончательно отрезвили меня. В самом деле, что за глупость — препираться на пустом месте, тратя драгоценные мгновения!

Глаза северянина быстро смягчились, потом посерьезнели, и он коротко уточнил:

— Значит, драконицы?

— Да, — в тон ему прошептала я. — А ещё веревку подлиннее, факел, свечу, да хоть гнилушку, лишь бы я не потерялась в этой вонючей обители Хэлля!

И, помолчав удар сердца, едва слышно добавила:

— Пожалуйста.

Несколько мгновений Коннар молча рассматривал меня, словно прикидывая, смеюсь я или говорю серьёзно. С улицы донесся тягучий вибрирующий звук, и северянин оглянулся на выход.

— Надеюсь, никто и никогда не узнает, что я был на побегушках у полоумной ведьмы, — негромко произнёс он, явно заботясь о том, чтобы я не пропустила ни слова.

— Вернёмся сюда сегодня ночью, — перебила я его ровным голосом. — Надеюсь, она станет последней, проведённой здесь!

***

Мейстер Генар стоял там же, где мы увидели его впервые — в тени статуи Лиара. Бог с отеческой любовью взирал на собравшихся вокруг паломников. Казалось, ещё чуть-чуть, и он умильно улыбнется, склонив голову чуть набок. Лицо же Генара не выражало ничего подобного. Его черты застыли погребальной каменной маской, оставив живыми лишь глаза. Те непрерывно скользили по толпе, словно стремясь запомнить каждого присутствующего.