Была зима, когда герой этой истории – Болеслав Николаевич Боголюбов – отправился к месту «добровольной ссылки». Всё было чисто кругом, как большая страница, – аж дух перед ней, ослепительной, так и захватит порой: боже правый, скажи ты мне, грешному, что тут напишется? Как тут сюжет закрутится свистящей метелью? Где поставит мастер золотую точку? И будет ли она, эта история, чиста, светла, как эта великая даль впереди, какую не обнять обычным взором, а только мыслью можно дотянуться до горизонта, где небо чуть примяло снежный пух и принарядило в голубень…

2

Крупный снегопад «лопухами» лениво кружился в безветрии и не хотел приземляться. Солнце теряло свет за пеленой. Утренняя птаха, крылом поколотив под небесами, вернулась на гнездо: невозможно протолкнуться в густом пуху.

А в полдень пурга задурила. Кувырком полетели сугробы. Длинные свирепые свирели заиграли в горах и долах. Стройный хор таёжных великанов закачался под метелью и запел.

На лесной дороге показалась пара саней – выезжали на мутный огонёк железнодорожного переезда. Красавчик – пожилой мужчина со страшным лицом – отчаянно горланил в передних розвальнях:

– Поберегись, Красавчик! Паровоз идёт! – оборвали песню с других саней. – Куда ты прёшь, как на буфет с поломанной копейкой!

– Паровоз пускай меня боится! Пускай пропустит! – откликнулся добродушный мужчина, но, однако, попридержал буланого коня.

Чёрно-белая махина с красными колёсами, горя прожектором, тяжело и громко топоча на стыках, прокатилась вдоль переезда. Земля сотрясалась. Падал снег с придорожной сосны. Лошади испуганно попятились от разгоряченного железного «жеребца».

Пассажирский состав на минуту остановился среди сугробов, до крыши заваливших станцию в предгорьях. Оглашенно рявкнул – голуби шарахнулись с карнизов. И опять затарахтел буферами, сцепками – затих за снежной пеленой.

На перроне одиноко ссутулился оставленный пассажир. Поглядел на часы, потоптался вокруг чемодана, попрыгал, замерзая в ботинках «на рыбьем меху». Зашёл погреться в помещение и с порога поразился убогости и антисанитарии… Провинциальный облик современных станций кого угодно может вогнать в тоску. Боголюбов насупился. Вспомнил уютное и чистое купе, приятных собеседниц. И возникло в нём такое настроение – впору за поездом кинуться: кондуктор, забери меня обратно.

Он вышел на улицу и едва не попятился.

«Ба-а!.. – подумал ошалело. – Это что такое? Грабить они, что ли, собираются? Так я ведь ещё ни копеечки не заработал!»

Три могучих фигуры надвинулись вдруг на него. Красавчик попытался изобразить улыбку рваными, в шрамах, губами. Даже под летним солнцем людей морозит иногда от его радушного привета. И этот молоденький доктор испуганно посторонился, пропуская богатырей. Но посторонился неудачно: запнулся о чемодан и едва на рельсы не упал – хорошо, что мигом успели подхватить…