– Дело говорите, Горислав Николаич! Хорошее дело! Медок – человек! Я в позапрошлом годе советовал начальству: иван-чай, говорю, хочь косою коси, медонос такой, что ого-го… Дак меня ведь это… и слушать не схотели. – Ярыгин рукава чёрной рубахи закатал. – Когда в совхоз прикажете? Что? Прям нынче? Ну да, а что? И правильно! А на хрена откладывать на завтра? Едем, конечно!

8

Летом, пока тепло разнежилось повсюду, и на сеновале можно ночевать. И можно, и даже нужно – для здоровья тела и души.

Боголюбов с большим трудом, но всё-таки добился ремонта больницы. Заставил завхоза мотаться по району в поисках дорогой, добротной мебели. Столы и стулья завезли, шкафы и тумбочки. Новые люстры. Новые ковры, среди которых выделялись «Три богатыря». На окнах цветочные горшки закрасовались. Аквариум появился – созерцание рыбок хорошо успокаивает. Какие-то птички – расписные, заморские, что ли – с утра до вечера позванивали в клетках. В общем, обустроились не абы как – со вкусом.

Не скрывая радости, доктор говорил:

– Золотые канделябры из эбена и новые ковры, отороченные алмазами, мы себе, конечно, не можем позволить, но всё-таки… Смотрите, коллеги дорогие! Совсем другой вид! – Боголюбов сиял как ребёнок. – А то живут бедняги – тюрьма тюрьмой. Здоровому человеку и то тяжело. Стены впитывают и отражают. И стены и предметы. Особенно – цветы. От злого человека даже вянут, если он рядом с ними долго побудет.

Завхоз то и дело кивал головой.

– Да, Горислав Николаич, теперь – красота! И не захочешь, да останесся пожить в таком дурдоме!.. Ну, шутю, конечно. Хорошо и в самом деле. Только – дороговато.

– На здоровье не экономят, Яков Пахомыч.

– В самую точку сказали, ага. Вот и я говорю нашим дунькам в столовой: тушёнку со сгущенкой не тягайте! У кого крадете, дармоеды?

– Что-о? – поразился Боголюбов, мрачнея. – А ну-ка, сейчас же позовите сюда этих Дунек…этих поваров. Или нет, не надо. Сам пойду.

Ярыгин спохватился; лишку болтанул, увлёкся подхалимажем.

– Горислав Николаич, – залебезил он, – я вам с глазу на глаз… как родному доверился. Вы уж меня не продавайте, а ещё отравят, окаянные!..

Боголюбов рот разинул.

– Вы это серьёзно?

И снова Ярыгин смутился.

– Ну, не отравят, дак по морде надают, – начал он выкручиваться, потея от волнения. – Ну, что вы так смотрите?.. Как первый год замужем…

По чистому коридору, пахнущему свежей краской, напористо шагая в столовую, доктор печалился. «Э-э, да у них тут Содом и Гоморра! Придётся, наверное, ставить вопрос в здравотделе. Надо срочно менять персонал! В следующий раз, как поеду в здравотдел, поговорю на эту тему обязательно. Куда это годится!»