Выравнивая полет – неопытную руку сразу видно! – лайнер слишком круто и рискованно покачал сверкающими крыльями, будто с кем-то прощаясь, и через несколько минут, истончившись до серебряной иголки, беззвучно воткнулся в косматую тучу, зеленоватой копною распухшую за городом – на горизонте.

* * *

Самолетный радиокомпас был нацелен строго на восток – туда, где далёкое солнце лучами ломало закрайки тяжёлой тугой темноты.

Два человека, сидящих в кабине, после того, как включили автопилот, облегчённо вздохнули и, наконец-то, расслабились.

Летели долго, молча и как бы отрешившись от всего земного, суетного, мелкого; всё это осталось позади – сомнение в способностях пилота, сомнение в надежности машины, страх оказаться сбитыми какой-нибудь ракетой или истребителем, поднявшимся вослед. В таком полете – если ты ощущаешь себя в безопасности – вдруг возникает славная минута невесомости души и сердца, когда ты чувствуешь себя весёлым, беспечным странником, бредущим по белесой пыли Млечного Пути, греющим руки у белого пламени звёзд и ночующим возле красноватого костра, который на Земле зовётся месяцем или луною… Счастлив, кто такие минуты пережил! Они в себя вмещают бег веков и память поколений, витающих в безбрежном космосе и незримой призрачной стрелой вдруг больно бьющих в грудь того или иного человека, изумленно охнувшего: «Господи! Что это?»

Предрассветный воздух голубел. Серебряное рыло фюзеляжа всё отчётливей проступало перед глазами.

– Фил! Ты представляешь?! – по-французски воскликнул один из сидящих в кабине. – У меня сейчас возникло такое ощущение, будто возле фюзеляжа пролетел дух предка!

– А может, просто «Боинг» пролетел? – спросил второй, сидящий за штурвалом. – Ты разве не знаешь статистику? «Боинги» эксплуатируются настолько широко, что в любую секунду времени в небе находятся в среднем тысяча двести лайнеров!

– Нет! Я говорю тебе: дух предка пролетел! Я даже глаза разглядел его! Синие! Чистые!

Они помолчали. Только ровный гул турбин был слышен.

– Россия… – выдохнул пилот сквозь зубы.

– Не понял. Что – Россия?

– Мы только что пересекли границу. Теперь моли Всевышнего, чтобы свои не долбанули в хвост нам или в гриву. Сейчас какой-нибудь похмельный прапорщик увидит нашу «муху» на локаторе и пришибёт одной левой.

И снова этим двоим угонщикам стало тревожно, как было недавно, перед побегом. Заныло в груди, заболело. Глаза у этих двух болезненно сощурились, бегая то по стрелкам пилотажных приборов, то по звёздам, среди которых мерещились бортовые огни перехватчиков, поднявшихся с военного русского аэродрома.