– Ну что же, Крошка, – засмеялся Утгард-Локи. – Похоже, они исполнили твою просьбу. Сумка твоя доставлена.

– Но… – Крошка растерянно указал на свою экстра-маленькую сумку.

– Я бы на твоем месте, Крошка… – Суровый взгляд короля заставил его заткнуться, и он лишь испепелял нас свирепым взглядом. И куда только подевалось его добродушие?

– Ну да, – процедил он сквозь зубы. – Они выполнили свою часть договора. И я… Ручаюсь за них. Но только очень-очень немножко.

– Ну вот. Получайте желаемое, – провозгласил король. – Все вы официальные гости в моем кегельбане. – И, подхватив Сэм и Хэрта, он опустил их на пол. Меч Скофнунг и камень, к счастью, по-прежнему находились при валькирии.

– Друзья мои! – продолжал, обращаясь к собранию великанов, Утгард-Локи. – Если мы с вами останемся в том же размере, то, принимая наших гостей, перенапряжем зрение, чтобы случайно не раздавить их, еду им окажемся вынуждены подавать пинцетом, а кубки их наполнять из пипеток. По-моему, это скучно. Давайте лучше немного убавимся.

Среди великанов поднялся ропот, но на открытые возражения королю никто из них не отважился. Утгард-Локи щелкнул пальцами. Комната завертелась. Голова у меня пошла кругом.

Кегельбан из неимоверно огромного превратился в просто большой, а великаны в среднем уменьшились до роста очень высокого человека, и теперь нам, чтобы увидеть их, не требовалось запрокидывать головы, когда даже после этого нашим глазам открывались лишь темные кратеры их широченных ноздрей.

Самира и Хэрт поспешили к нам.

– Ты в порядке? – тут же осведомился жестами Блитц у Хэрта.

– Где вы были? – отозвались вопросом на вопрос руки эльфа.

Самира озарила меня улыбкой из разряда я-убью-тебя-позже.

– Где вы пропадали? – спросила она.

– Долгая история, – отмахнулся я.

– Ты уж нас извини. Мы так опоздали, – сказала Алекс, и это ее извинение удивило меня сильнее, чем все остальное, произошедшее с нами за сегодняшнее утро. – Здесь-то без нас что творилось?

Сэм ей ответила взглядом рассказать-тебе-не-поверишь.

Не думаю, что с ними произошли события более странные и впечатляющие, чем с нами, но прежде, чем мы успели обменяться своими историями, Крошка, шагнув к Блитцену, схватил свою сумку, которая, благодаря уменьшению великанов, стала вполне приемлемого для него размера.

Рванув замок молнии на себя, он облегченно выдохнул.

– Слава тебе, Йотунхейм, дорогая моя отчизна, Элвис цел!

Он выхватил изнутри шар для боулинга и принялся тщательно изучать его. На круглой его поверхности красовался цветной фотопортрет Элвиса Пресли тысяча девятьсот семидесятого года – периода его выступления в белом комбинезоне со стразами.