— Далековато, — отмахнулась Лэти, старательно игнорируя первую часть фразы. — Из плоскости поднять сюда человека просто так — нельзя.

— Я здесь. Долг связывает меня с Тохом, его клинок вбит в корни на поляне. Я связан со своей семьей в плоскости, моя жена умеет ждать, — перечислил Влад. — Тох связан...

Чер едва слышно взрыкнул, требуя своевременно замолчать. Лэти сохранила лицо исключительно невыразительным — то есть все разобрала и постаралась запомнить. Снова тронула пальцами брови, лоб.

— Продолжим.

Отвечать 'да' не хотелось. Но Влад осознал: этой женщине очень давно надо выговориться. И даже мелкий, ненадежный колодец сейчас лучше, чем никакого. Сила пока помогает Лэти держать себя в руках. Но если эта немалая сила иссякнет, воительница просто сломается. Это слабые — они не ломаются, лишь гнутся под форму обстоятельств, как много раз изгибался сам Влад. Неприятно? Даже постыдно? Но удобно для выживания... Сильные стоят до конца. И — ломаются. Захотелось оглянуться и найти Плата. Чтобы обрести надежду. Если душа жива, можно срастить надлом. Люди удачно отличаются от неживого: они умеют заново накапливать силу. По крайней мере, в Нитле.

Снова раскололась голова, выпуская сознание из привычного — в чужую память, похожую на сон и явь одновременно. Там звуки иной раз имели цвет, а слова — вес.

Белый буг вышагивал важно, медленно. Лэти сидела на его спине и беззаботно улыбалась. Ребенок определенно не умрет. Дама юга остановила поход и устроила длинный привал, до вечера. Обратилась к Ароду и познакомила с ним ребенка. Блуждающий огонь принял нового для себя человека легко, даже охотно. Принял — значит, отогрел, впустил в Нитль так, как умеют лишь сущности высшего порядка. Теперь ребенок приживался, как пересаженный с корнем росток, одаренный щедрым поливом. Арод даже дозволил коснуться себя и подержать уголек, и танцевал в ладони нового своего человека синим лепестком — здоровался, но не обжигал.

Когда мальчик смог сам сидеть на спине смирной пожилой шолды, поход возобновился. Замок Арод отличался от многих, и даже южных, своим презрением к понятию 'стены'. Пламень молод и горяч. Сложи очаг из любого дикого камня — сгодится. Были бы рядом те, кому стоит доверять, ради кого имеет смысл пребывать в мире на постоянном месте. А стены... Сами выстроятся. У людей тело, у огней — замок. Тоже тело. И почти того же порядка.

— Наш запад что-то обсуждает, — отметил пожилой анг, изучая группы вальзов поодаль. — Как твоя спина, не замерзнет, если я отлучусь?

Лэти кивнула. Она прекрасно владеет клинком, бой — то, чему её учили в младенчества. Братья. Отец. Наставник. Многие, очень многие. Почти всех их отняли лютые зимы. А она — уцелела. Умеет быть быстрой, как никто. Почти невежливо спрашивать о спине. Но анг не спрашивает, всего лишь шутит, он так подтверждает свое право заботиться и опекать. Ему — можно. Он и брата берег, обязательно бы сберег... Но брат тогда велел дойти до зенита и помогать Тэре. Той самой Тэре, треклятой хитрющей северянке, готовой снова и снова всех сталкивать лбами. Есть ли вина Тэры в гибели брата? Прямой нет. Но, отослав лучших людей по её призыву, брат лишился жизни. Тэра знала цену, которую заплатит Арод. Наверняка знала! И приняла без колебаний.