— Шишон, — Каст, нахмурившись, посмотрел на девочку. — Откуда ты узнала, что нужно так сделать?

Она смущенно поежилась, стараясь отвести взгляд.

— Шишон… — как можно строже произнес Каст.

— Папа подсказал мне во сне, — девочка наклонилась ближе, прижавшись к нему щекой. — Он меня научил.

Каст знал, что она говорит о своем дедушке — Пинорре ди’Ра, старом шамане дри’ренди, погибшем во время войны за Архипелаг. Неужели малышка права и Родрико ничего не грозит, пока он будет питать ветку своей кровью?

— Папа сказал, что Родрико не такой, как все. Он происходит от кровопийц.

Удивление Каста достигло высшей степени. Шишон ничего не знала о происхождении Родрико, о том, что среди его предков были гримы. Воин посмотрел на мальчика. Удалившись на полдня пути от островов и своего дерева, он должен чувствовать недомогание и слабость. Но, несмотря на обычную усталость, Родрико выглядел бодрым и полным сил, щеки его разрумянились. Совершенно очевидно, он нисколько не пострадал.

— Что передать капитану? — спросил элв’ин.

Каст попытался взвесить имеющиеся доводы. Должен ли он доверять сну Шишон? Ведь на этом крючке висела жизнь мальчика. Но с другой стороны, множество жизней зависели от того, насколько быстро они догонят флот.

— Господин?..

— Держите курс на север, — Каст выпрямился и зашагал прочь, неся детей на руках.

Шишон захлопала в ладоши и крепко обняла его за шею.

— Мы найдем Ханта!

— Непременно, — согласился он, направляясь к каюте на противоположном конце коридора.

У самого порога каюты девочка прошептала ему на ухо:

— Когда я подрасту, то выйду за него замуж.

— По-моему, Хант староват для тебя, — Каст поставил ее на пол.

— Не Хант, глупый! — хихикнула Шишон. И указала пальцем на мальчишку.

Родрико прижал палец к губам, призывая подружку держать язык за зубами. Каст взъерошил ее волосы, надеясь, что все это не более чем детские выдумки. Он все еще раздумывал, не повернуть ли корабль. Очень уж не хотелось тащить детей в самое средоточие мирового зла.

Отперев двери, он вначале впустил девочку, а потом вошел и сам, неся Родрико, заснувшего к тому времени на его руках.