– Да нет же! – воскликнула ее сестра. – Я знаю, что могу все исправить!

– Этак ты себя в гроб вгонишь, – сказала Фенелла. – Типун мне на язык, конечно. Ну ладно, хотя я не до конца понимаю, как так получилось. Шарт что-то такое сказала, и мы все поехали куда-то на велосипедах, и у нас почему-то получилось, хотя как, я не знаю. В общем, когда мы приехали обратно, призрака с нами уже не было, но мы все промокли, и Уилл и Нед попались, потому что были мокрые.

– А куда мы поехали?

Этого Фенелла, очевидно, не хотела говорить. Она терпеть не могла отвечать на вопросы. Особенно на важные. Обычно в таких случаях она молчала как рыба или притворялась, будто забыла. Ей же всю жизнь было трудно что-то объяснять. Но поскольку вопросы ей задавала тяжелобольная сестра, она взяла себя в руки и ответила:

– Мы поехали туда, где вроде бы обитала Мониган, – куда же еще.

Ее сестра прекрасно понимала, каких усилий Фенелле стоило это сказать. Она попыталась улыбнуться, и Фенелла улыбнулась в ответ двузубой улыбкой, которая гораздо больше подходила бы к веснушкам и двум гулькам надо лбом, чем к облику нынешней элегантной Фенеллы.

– Спасибо. А где она жила?

Фенелла снова сделала над собой усилие и ответила точно так же, как ответила бы семь лет назад:

– За Сонным Пейзажем, за Изнанкой Потустороннего.

XII

Она помчалась обратно – снова призраком, но уже победоносно. Она была уверена, что мысль вступить в противоборство с Мониган принадлежала не Шарт, а ей. Выходит, ей удалось повести сестер, а может, и мальчиков, в какую-то атаку на Мониган. Ей не терпелось вернуться в сад, к миске с кровью.

И вот она вернулась. Вот сад, по-прежнему залитый нездорово-желтым солнечным светом, и зеленые яблочки еще блестят от капелек дождя. Но пока ее не было, что-то случилось. Эмалированная миска валялась в траве кверху дном. Призрак уставился сверху вниз на темные комья земли, приставшие к ней, на бурое кольцо грязи. Курицы, деликатно приподнимая лапы, расходились от призрака подобру-поздорову.

Шалаш Мониган в отдалении лежал в руинах. По прямоугольнику пожелтелой травы были разбросаны клочья ковра. Сушилка для белья и два шезлонга, на которых держался ковер, были разломаны на куски, и на местах свежих разломов показалась желтая древесина. Наверняка дело рук Шарт – кого ж еще.

Призрака охватил леденящий ужас. Сестры все поняли, но еще не видели, на какие злодеяния способна Мониган. Она сказала им, что все это сделала Мониган, а они в ответ осквернили святилище Мониган. Теперь Мониган разгневается.

Она повисла над клочьями мокрого ковра, вслушалась, вчувствовалась – она сама не знала, как это назвать, – и ждала Мониган и гнева Мониган. И ничего не произошло. В саду тихо. Мониган здесь нет. Где же?..