– И ты не относишься ко мне так, будто я не могу ничего делать.

– Неужели? – Я отпускаю руку девушки, чтобы откинуть прядь волос с ее лица. – Вы убедили меня в том, что можете делать все что угодно.

Харпер краснеет.

– Давай без комплиментов.

– Это не комплимент. – Я позволяю пальцам соскользнуть по линии подбородка, наслаждаясь мягкостью ее кожи.

– Даже сейчас, – говорит она, – ты здесь рискуешь нашими жизнями, веря в то, что я помогу твоему народу, хотя ничего обо мне не знаешь. Когда ты, по идее, должен в замке кормить меня виноградом и пытаться влюбить меня в себя.

– Кормить виноградом? – переспрашиваю я. – Этого было бы достаточно?

– Красный виноград – это заветный ключ к моему сердцу.

Мой большой палец описывает круг по контуру губ Харпер. Ее дыхание сбивается, а ее свободная рука поднимается, чтобы схватить меня за запястье.

Я замираю. Она снова оттолкнет меня, как это было в трактире.

– Подожди. Просто подожди, – шепчет Харпер, и ее губа изгибается, когда она повторяет мои же слова, сказанные ранее: – Не беги от меня.

– Не сбегу.

К моему удивлению, я замечаю слезы, сияющие бриллиантовым блеском на ее ресницах.

– Я хочу тебе верить. – Харпер говорит так тихо, что ее голос почти теряется в шуме ветра. – Я хочу… Я хочу знать, что все по-настоящему, что ты не пытаешься обмануть меня, чтобы снять проклятие.

Не понимаю, как она может одновременно наполнять меня надеждой и страхом. Я кладу ее руку себе на грудь и наклоняюсь настолько близко, что мы дышим одним воздухом. Мои губы скользят по ее губам.

Это едва можно назвать поцелуем, но Харпер приближается ближе ко мне, и я ощущаю тепло ее тела.

Мне отчаянно хочется большего. Хочется узнать, насколько далеко может завести возникшее влечение. Но я и раньше доходил до этого момента. Единственное, что отличает настоящее от прошлого, – это то, что я никогда не испытывал такого сильного притяжения.

Я отстраняюсь, а затем прижимаю губы ко лбу Харпер.

– Я тоже хочу знать, что все по-настоящему, – говорю я.