– Не по зубам кусок, – насмешливый голос Марфы не предвещал рогатым воякам ничего хорошего, а те, выстроившись в два ряда, остановились и теперь пялились не то в небо, не то на крышу.

Яга недобро хмыкнула и перевернула простертую над столом руку ладонью вверх – мигнуло и вместо топчущихся текри стали видны легкие перистые облака и пара темных еловых верхушек.

– Ну, – прошипела Марфа, – где же вы, родимые?

«Родимые» ждать себя не заставили. Мерно взмахивая мощными крыльями, копитары словно бы всплывали ногами вверх из превратившегося в колодец стола. Алёша от невиданного зрелища малость обалдел, но потом сообразил, что твари садятся на крышу. Сейчас или чердак взламывать примутся, или кровлю рубить.

Самый спорый из летунов был уже совсем близко, еще мгновение – и вооруженные острыми лезвиями копыта коснутся дранки.

– Хозяйка, – окликнул Алёша, – может, мне на чердак подняться? Ну, чтобы…

– Нет нужды. – Яга пренебрежительно махнула рукой, на мгновение стали видны лохматые худовы голени в черных поножах. – Вас тут не было, а их – не будет.

– А внизу-то что? – Стояна безобразие на крыше тоже не особо заботило.

Яга поморщилась, однако ладонь повернула.

Текри на поляне времени зря не теряли, мало того, они пытались соображать. Добыча внутри, крыльца у избы нет, двери нет, зато есть длинные ноги – что делать? Алёша бы попытался эти самые ноги подсечь, но текри были не таковы и собрались брать Марфино обиталище приступом. Умники догадались взгромоздиться друг другу на плечи и теперь усиленно тянулись, вот только куда? Окон-то нет, хотя были же обманки… и еще вросшие в стены бочки. С них, похоже, и начали. Богатырь успел увидеть грязные когтистые лапищи, но во что они вцепились, разобрать не вышло.

Вокруг загудело, гудение перешло в скрип, пол встал дыбом, и Алёша едва не слетел со скамьи, но вовремя вцепился в какую-то непонятную деревяшку. Уж не для того ли она тут и торчала? Качнуло снова, уже в другую сторону, в сенях взвыл муркан, из-под стола ему ответил второй, верхние текри посыпались вниз вместе с вцепившимися в них шишко.

И пошло-поехало.

Избушка со всем своим содержимым будто трепака отплясывала… Нет, не просто отплясывала, стряхивая незваных гостей, она еще и лягалась, как норовистый конь! Когда Алёше удавалось вглядеться в то, что металось в столешнице, он видел, как разлетаются в стороны незадачливые худы, кто целый, а кто и не совсем. Вон из-под избы вышвырнуло тело с разорванной едва ли не пополам грудью… Безжизненная груда мяса шлепнулась в траву, на мгновение показалась часть здоровенной чешуйчатой лапы с острым когтем, пол опять вздыбился, богатырь вцепился в спасительную деревяшку, пытаясь понять, что же не так, и понял.