– Согласишься быть со мной – бросишь курить.

– Размечтался! – и фыркнула.

Тишина. По коридору вновь кто-то прошел; соседи за стеной затихли еще час назад, когда услышали равномерный скрип чужой кровати, – вежливые люди, благожелательные.

– Так что, тестировать будешь?

Ему хотелось посмотреть, где она даст задний ход, когда проявит слабину? Но Яна ее не проявила – ответила, все так же глядя в окно и не оборачиваясь:

– Приходи завтра в восемь вечера. Свожу тебя туда, где проводят бои без правил и делают высокие ставки. Но если тебя отмутузят, как собаку, я не виновата – раны будешь зализывать сам. Я сидеть рядом не буду.

– А если не «отмутузят», бросишь курить?

Джон прохладно улыбался, глядя в потолок.

– Если станешь финалистом?

– Если стану. Тогда поверишь, что я способен тебя защитить?

– Да ты… ты не видел бугаев, которые там дерутся! – «Дурак! – звучало между строк. – Ты просто самовлюбленный дурак!» – Они там такие…. раскачанные, татуированные. Тренированные боровы, а не люди – звери! Войдешь в клетку и сразу же запросишься обратно.

– Не оскорбляй, не увидев.

– Ой, какие мы нежные. Ладно, увижу – поверю.

– И бросишь курить.

– Не дождешься.

– Бросишь.

– Нет.

– Ты собираешься слушаться того, кто способен тебя защитить или нет?

Ее удивленно приподнятые брови он разглядел даже в темноте.

– Я подумаю.