– Что это? – кричат они. – Как? Почему?

Вороны, которых Дарр Дубраули привел на деревья вдоль гряды, видят, сколько Людей и Коней погибло, видят, как шары летят в строй наступающих и убивают сразу нескольких. Часть шаров летят слишком далеко или не долетают, врезаются в землю или прыгают по ней (увидев это, Вороны в панике вспархивают), но все равно наносят урон: Люди стоят слишком плотно. Вороны смотрят во все стороны, отлетают и возвращаются, бьются над вопросами, на которые могут ответить только Люди, да и те вряд ли: почему они не могут таким ужасным шумом просто отогнать других прочь? Почему убивают тех, кого не могут или не хотят съесть? Что они вообще делают, Дарр Дубраули?

В этот миг к Дарру приходит новое воспоминание. То, чего он не вспоминал с того часа, когда оно произошло: как он сидел на ветке Дуба во время бури рядом с мокрым Вороном и тот дал ему слово для необъяснимого людского занятия, которое увидел Дарр. «Это битва», – сказал Ворон.

– Это битва, – сказал Дарр Дубраули.

Птицы держатся деревьев вдалеке от нее, острым вороньим зрением выхватывают детали. Это Вороны мирных времен, они видели среди Людей драки, но не убийства, а там, в долине, лежит больше мертвых Людей, чем они встречали живых.

Вечереет. В сумерках одна из двух групп Людей отступает от другой. Рев, похожий на рев поезда, катится от рядов их противников, они приходят в движение, всадники на Конях направляют пеших криками, взмахами клинков и шляп.

– Это победители, – объясняет Дарр Дубраули. – Другие – побежденные.

Вороны обдумывают новые слова.

Похоже, что победители будут преследовать побежденных на лесистых склонах и убьют еще многих, но вскоре погоня прекращается, и они возвращаются назад. Опускается ночь; Вороны перебираются на дальние деревья, густые и вечнозеленые, там они чувствуют себя в безопасности. В темноте то одна, то другая из них будет просыпаться, разбуженная далекими криками и воплями Людей и животных. Видны огоньки множества костров, ружейный треск доносится то издалека, то совсем близко.

К рассвету крики смолкли. Толпы бойцов ушли. Догоревшие костры чадят. Мертвые лежат и будут лежать на этом поле много дней. Каждое утро Вороны возвращаются и находят богатство на своем месте. Оно их тревожит – так много сокровищ создано такой жестокостью, – и птицы приближаются к ним очень осторожно. Проще всего приняться за тела, разорванные летающими шарами. Дарр Дубраули дежурит, как положено Большому, и следит за полем, пока другие едят (хотя кого тут высматривать?). Оглушительно гудят мухи; скоро эти тела побелеют опарышами.