– Это что-то немыслимое, – сказал Альфонсо нарочный до того, как попал к нему в замок. А попав в замок, увидев всю его бедность, скромность убранства, пообедав простыми щами с осетриной, больше ничего не сказав, отправился докладывать обо всем его величеству. Больше Альфонсо не трогали, но, получив урок на будущее, он приказал Феликсу наладить связь с разбойниками Левании, дабы те шпионили за дорогами, останавливая всех гонцов, которых он не посылал. А потом дал Феликсу поручение, отмеченное особой секретностью: исследовать подземелье замка и выкопать пути отхода из него на случай, если придется бежать. Выкопавших тоннели далеко за пределы территории замка узников, порешили прямо в том тоннеле, сам же вход в него заложили кирпичами, после чего про этот тайный проход остались знать только двое: Альфонсо и Феликс.

Зимнее время – всегда самое увлекательное время для герцога – войн нет, уборочной страды нет, даже разбойники меньше лиходейничают, больше сидят по норам и греются возле костров. Можно заниматься своими любимыми делами: например, ходить по замку, затем, лежать в замке, смотреть из замка на улицу и ждать лета. Альфонсо выбрал еще один вариант: он пил. Как то так вышло, что буран неотложных дел стих неожиданно и моментально, оставив странную пустоту и патологически много свободного времени. Заунывный ветер, беснующийся за окнами замка и романтичный, в совокупности с испускаемым им теплом, камин, сделали все возможное для того, чтобы красная кровь Агафенона прельщала монах Ордена света своим виноградным запахом. И он не устоял, потому что и не хотел воздерживаться. Вино запрещало ему управлять своими угодьями, окунаться в проблемы, которые росли, если ими не заниматься, но были не видны за туманом алкогольных испарений, запрещали грустить, относиться к людям по-людски, скромничать и от чего то оказываться.

Фактически, управлять всеми владениями стал Феликс, бывший вор, у которого на пути великолепной карьеры висельника в свое время неожиданно встал Лес, собственно, бывших воров не бывает. Глядя на него, очнулись из спячки другие вельможи, потекло золотишко оседать в особняках и сундуках тех, кто мог запустить липкие ладошки в эту золотую струю. Все пошло по воровской спирали – люди не меняются, люди априори, почти все, хотят жрать как можно больше не останавливаясь. На золото Альфонсо было плевать, на роскошь (кроме, естественно, шелковой кровати) тоже, но у него было желание пить, и самое страшное- была такая возможность.

Первый день весны герцог Левании, монах Ордена света, победитель черных птиц и усмиритель «самого кровавого и жестокого бунта в мире» встретил тем, что, спустив штаны, пытался помочиться на голову утки, не подозревающей опасности сверху и плавающей себе в жиже околозамкового рва. Ветер отвел от нее эту унизительную беду. Однако, он пнул под зад Альфонсо ровно в тот момент, когда тот потерял баланс, нагнувшись, пытаясь дотянуть штаны до нужного уровня, отчего герцог Леванский, кувыркаясь, сверкая белым задом, полетел в ров. Воды там было по колено, но она была по мартовски холодна, и Альфонсо, сидя в воде, почти протрезвел почти сразу.