Она вбежала в зал периодической литературы – пространство такое же большое, как современная часовня с высоким потолком. Во время потопа здесь образовалось мелкое Саргассово море, с пеной набравших воду журналов и распухшей массой «Нэшенэл Джиографик» и «Нью-Йоркера». Теперь в пустой комнате с высохшими газетами, устилавшими пол и стены, с гниющими кучами журналов, разбросанными по углам, с несколькими спальными мешками, расстеленными странствующими бродягами, и с проволочными мусорниками клубился грязный дым. Пьяный маленький ублюдок опустил бенгальский огонь на кучу журналов и книг в мягкой обложке. Зеленые и оранжевые искры вылетали откуда-то из глубины горевшего гнезда. Мэгги увидела сжимавшуюся и темневшую книгу «451˚ по Фаренгейту».

Мальчик смотрел на нее из другого конца комнаты, откуда начинался темный каменный проход.

– Эй! – крикнула она. – Послушай меня, маленький засранец!

– Поздно слишком уже но, могу как, сражаюсь я, – сказал он, покачиваясь из стороны в сторону. – Мной за следуй не, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

– Эй! – повторила Мэгги, не слушая его.

Она не понимала его слов. Они не имели никакого смысла.

Мэгги осмотрелась по сторонам, выискивая предмет, способный затушить пламя. Она схватила один из спальных мешков – синий, скользкий и слабо пахнувший рвотой. Сунув мешочек со «Скрабблом» под мышку, Мэгги навалила спальник на кучу огня и плотно прижала его. Она с трудом уклонилась от жара и запаха, вони сгоревшего фосфора, горячего металла и обуглившегося нейлона.

– Пшел вон из моей библиотеки, маленькое пресмыкающееся! Лучше уходи, мать твою, иначе я тебя поймаю!

Мальчик засмеялся. Трудно было сказать, где он находился. Его смех представлял собой мертвый неотслеживаемый звук, похожий на хлопанье птичьих крыльев высоко на балках брошенной церкви. Она вдруг подумала: Бог погребен живым, теперь только дьявол.

Она направилась к фойе. Ее ноги дрожали. Если она поймает пьяного маленького ублюдка, он не подумает о боге, погребенном живым. Он будет думать, что Бог – это непреклонная библиотекарша, и ему воздастся за ее страх.

Мэгги шла через зал периодической литературы, когда в нее с громким визгом полетела ракета. Звук ударил прямо по нервным окончаниям. Ей самой захотелось закричать и где-нибудь спрятаться. Вместо этого она побежала вперед, пригибаясь, как солдат под огнем. Ее дыхание сбилось.

Она влетела в центральный зал с высоким шестидесятифутовым потолком. Прямо перед ней бутылочная ракета попала в крышу. Вспышка изумрудного пламени расцвела пушистыми искрами. В помещении запахло химией. Сверху посыпались угли зеленого цвета. Они падали, как хлопья адского радиоактивного снега. Этот долбанутый лунатик ростом с пинту явился сюда, чтобы сжечь библиотеку. Ракета все еще летала. Ударившись в стену справа от нее, она взорвалась яркой шипящей вспышкой. Раздался треск, похожий на выстрел дробовика. Мэгги закричала, подпрыгнула вверх и прикрыла лицо. Раскаленный уголек коснулся обнаженной кожи на ее правом предплечье. Она содрогнулась от острого укола боли.