Ничего в мире не хотелось мне так сильно, как шлепнуть этого мальчишку. Только и я тоже не хотел ехать через Темноземье.

– Она права, – сказал я. – В Темноземье нас всякое отыщет, даже если мы сами искать его не станем. Станут искать…

– Через этот глупый буш всего меньше дня пути, – сказал Леопард.

– В этих краях никогда не бывает меньше чего угодно. Тебе не доставалось.

– Опять ты за свое, Следопыт, думаешь, раз что-то тебя раздолбало, так и нас раздолбает.

– Мы едем в обход, – сказал я и повернул коня. Леопард промямлил что-то.

– Что?

– Я сказал, что некоторым кажется, будто они повелевать мною могут.

– С чего бы это мне лезть в твои повелители? Зачем кому-то вообще, а, котяра?

– Мы едем через буш. Это всего лишь буш.

– Что за злобный дух вдруг в тебя вселился? Говорю же: я бывал здесь. Это место дурных чар. Тут перестаешь быть самим собой. Даже знать не будешь, что это такое – ты сам собою.

– Сам собою – так люди сами себе про себя говорят. А я всего лишь котяра.

В грубости его не было смысла, и я видывал, когда наглость его не знала границ. Слишком быстро все, словно нарыв прятался годами и вдруг прорвался. Тут малый его рот раскрыл:

– Через Темноземье всего полдня, от силы день пути. В объезд – четыре дня. Любому разумному мужчине выбор ясен.

– Что ж, мужчина и мальчик, выбирайте что угодно. Мы едем в обход.

– Единственный путь вперед, Следопыт, – это напрямик.

Схватив лошадь под уздцы, Леопард пошел. Фумели – за ним. Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня, чтоб показать: даже тут он не в силах противиться тому, чтоб быть мальчишкой, что на самом деле идти ему не хотелось.

– Здесь каждый находит то, что ищет. Если только ты не тот, кого тут ищут, – выговорил я.

Но они уже не смотрели в мою сторону. Потом и О́го принялся шагать за ними.

– Уныл-О́го, ты-то куда? – спросил я.