– А что с мужчиной сделали? – подал я голос.

– Что?

– С мужчиной? Его тоже выпороли?

Важный лорд уставился на меня так, словно я взял да и заговорил на одном из языков речных народов, какого сам не знал.

– Когда пойдем к тому дому? – спросил я у Соголон.

– Ты прошлой ночью не ходил?

– Не к дому Фумангуру.

Она отвернулась от меня, но этим двоим от меня просто так не избавиться.

– Этот великий мир передвигается на крокодильей спине, Соголон. Дело не только в Конгоре и не только в Семикрылах. Людям, не воевавшим с тех пор, как принц только родился, намекают, что они должны взяться за латы с оружием и собраться. Семикрылы собираются и в Миту, как и другие воины под другими названиями. Малакал, откуда вы уехали, и долина Увомовомвомово в равной мере в блеске железа и золота доспехов, копий и мечей, – рассказывал лорд.

– И посланники бродят в каждом городе. Не от жары пот, а от волнения, – сказала она.

– Это мне известно. Пять дней назад четверо из Веме-Виту прибыли на переговоры, ведь для разрешения споров все приезжают в Конгор. С тех пор их никто не видел.

– О чем спорят?

– О чем спорят? На тебя не похоже быть глухой к движению людей.

Она рассмеялась.

– Правда такова. За годы до того, как мать этого мальца-худышки растопырила свою кака, чтобы выссать его, как раз перед тем, как отмечали мир на бумаге и железе, Юг откатил обратно на юг.

– Да, да, да. Они отступили на юг, но не весь Юг, – сказала Соголон.

– Старик Кваш Нету кинул им остатки войны, как две кости.

– Я была только в Калиндаре и Увакадишу.

– Но Увакадишу никогда не нравились те договоренности, совсем нет. Говорят, Кваш Нету предал их, он продает их в рабство Южному Королю. Они годами лаялись, и этот новый Король…