– Я никак не обязан докладывать тебе, о чем думаю.

– И все ж поведай. – Он склонился над бумагами рядом со мной. Ох уж эти глаза его. Так и сияли в наступавшей темноте.

– Думаю, это связано с тем мальцом. Тем самым, из дома Фумангуру.

– Тем, кого, по-твоему, убийцы увели с собой?

– Увели мальца не они. Прежде чем спросишь, откуда мне известно, просто знай: мне известно. Одна знакомая утверждает, что в ту ночь она спасла малыша. Пославшие убийц к Фумангуру должны знать, что кто-то ребенка спас.

– Они желают дочиста отмыть мир от него и замести свои следы.

– Это-то я и думаю. Только слишком многое произошло. Нет причины убивать Фумангуру, никак не иначе, что прежде всего они охотились за ребенком. Тогда было бы понятно, отчего такое множество людей до сих пор проявляет интерес к такому старому убийству. Два дня назад я спросил одного знающего человека, не слышал ли он чего о любом человеке вроде Фумангуру. Он рассказал, как два старейшины, пользуя одну глухую шлюху, говорили, что обязаны отыскать петиции, иначе кому-то смерть. Может, им. Одним был Белекун Большой. Тебе следует знать, что я убил его.

– Да ну?

– Не раньше, чем он попытался меня убить. В Малакале. Заодно и слугам своим приказал убить меня.

– Глупее человека еще не рождалось, это ясно. Продолжай, Следопыт.

– Во всяком случае, еще одним был шлюшонок по имени Экоййе. Этот попросил, мол, давай поговорим в другом месте, и мы пробрались по тайному ходу на крышу. Во-первых, он сказал мне, что многие по-прежнему наведываются в дом Фумангуру. В том числе и кое-кто из ваших.

– Разумеется.

– И другие в вашей форме.

– Я туда всего два раза ходил. Один.

– Были и другие.

– Не могли без моего приказа.

– Он сказал…

– Ты веришь верному словцу проститута больше, чем воину правосудия?

– Ты воин порядка, а не правосудия, – заметил я.

– Продолжай свой рассказ.