– Длинная вышла история, – сказала Соголон. – Что ж, без песен так без песен. Расскажи им про того, кого птицей-молнией зовут. И кто с ним странствует.

– Вы же видите дела их.

– Так и ты тоже.

– Давайте-ка хоть кто из вас перестанет на дерьмо пялиться и расскажет нам эту историю, – подал голос Мосси. И в первый раз не вызвал бы он во мне раздражения, если б, говоря это, не улыбался мне.

Старец сел на кровать, на какой Соголон никогда не спала, и заговорил:

– Злобная весть прилетела с запада десять и еще четыре ночи назад. Селение прямо возле Красного озера. Женщина говорит соседке: «Уж четверть луны, как никого не видать из дома в трех жилищах от нас слева», – а та в ответ: «Так они народ тихий, и своя у них компания», а первая говорит: «Даже дух ветерка так не стихает», – и обе они пошли к той хижине посмотреть. Повсюду вокруг той хижины смертью пахло, но скверна исходила от мертвых животных, от коров и коз, убитых не для еды, а ради крови и забавы. Рыбак, его первая жена и вторая жена, а еще три сына были мертвы, но они не воняли. Как описать вид этот, даже богам непривычный? Все трупы были собраны, будто идолы для поклонения, сложены в кучу, будто их вот-вот сжечь должны. Кожа у них на кору деревьев походила. Словно бы кровь, плоть, жидкости, протоки жизни – все было высосано. У первой и второй жен, у обеих грудь была вскрыта и сердца вырваны. Но перед этим он им все шеи прокусал и снасильничал, оставив свое мертвое семя гнить у них в чреве. Имя его вы назвали уже.

– Ипундулу. А кто его ведьма? Он бродит на воле, как и нет больше над ним власти? – спросила Соголон.

– Над ним нет. Ведьма, что правила им, умерла прежде, чем успела передать власть своей дочери, вот Ипундулу и обратился опять в птицу-молнию, схватил своими когтями эту дочь, взлетел с нею высоко-высоко-высоко, а потом отпустил. Та ударилась о землю и расшиблась в лепешку. Поэтому-то и можно узнать, что его семя в тех двух женах: капельки молний вылетали из их кхекхе, даже когда они разлагаться стали. Ипундулу, он из красавцев красавец, кожа у него белая, как глина, белее, чем вот у этого, но такого же, как и он, красавца.

Он указал на Мосси.

– Ayet bu ajijiyat kanon, – произнес Мосси и всех удивил.

– Да, префект, он птица белая. Только он не добрый. Он зло, так люди считают. И того хуже. Ипундулу, потому как он красавец и одет в халат белый, как кожа его, считает, что женщина своей волей идет к нему, но он им разум травит, едва в комнату заходит. И распахивает он свой халат, а тот вовсе и не халат никакой, а крылья его, а под ними нет никакой одежды, и он насилует их, одну, потом вторую и чаще всего убивает, а некоторых оставляет в живых, только они не живые, они живые мертвецы с молниями, что разбегаются по телу там, где когда-то кровь текла. Доходят до меня слухи, что он и мужчин обращает. И остерегись попасться птице-молнии, потому как обратится он во что-то громадное и яростное, а когда крыльями своими захлопает, то выпустит на волю гром, что сотрясет землю, и слух оглушит, и все здание сшибет, а с ним и молнию, что ударит тебе в кровь и сожжет тебя, одна черная шелуха и останется.