– Как же скоро Леопарду замена нашлась.

– Помалкивай, Соголон.

– Ха, уж теперь-то мой язык вольной речкой станет.

– Женщина, мы время теряем, – сказал ей старец, и она утихомирилась. Он подошел к сундуку и достал громаднейший пергамент.

Мосси воскликнул:

– Старик, это то, о чем я думаю? Я полагал, что земли эти на карту не наносились.

– Вы это оба о чем? – спросил я.

Старец развернул свиток. Большой рисунок: коричневое, голубое и цвета кости. Я тоже видел такие: во Дворце Мудрости было три штуки, – но не знал, что они такое и какой от них прок.

– Карта? Это карта наших земель? Кто сотворил такое? Какое искусное мастерство, как подробно, даже восточные моря. Купец какой-то с востока привез? – заговорил Мосси.

– Мужчины и женщины в наших краях тоже мастера искусные, чужеземец, – сказала Соголон.

– Ну, разумеется.

– По-твоему, мы со львами наперегонки бегаем да срем с зебрами, так что не способны нарисовать землю или буффало изобразить?

– Я не это имел в виду.

Соголон, фыркнув, оставила Мосси. Зато это чудо рукотворное, карта, заставляла его улыбаться, как ребенка, стянувшего орех колы. Старец оттащил карту на середину комнаты, положил на четыре ее угла два горшка и два камня. Голубое манило меня. Светлое, словно небо, оно закручивалось синим, как само море. Море, только не как море, а больше похоже на море мечты. Из моря всплывали, будто на сушу скакали, существа громадные и маленькие, рыбы-великаны и зверь о восьми хвостах, обхвативший лодку-дау.

– Я долго ждал, чтобы показать это вам, Песочное море до того, как оно было песком, – сказал старец Соголон. «Что это за воды?» – подумал я про себя.

– Карта – это всего лишь рисунок суши, то, что человек видит, так, чтобы и мы смогли это увидеть. И замышлять, куда идти, – сказал Мосси.

– Слава богам, что этот человек объяснил нам то, что мы уже знали, – проворчала Соголон. Мосси хранил молчание. Соголон спросила: – Вы красным их помечаете? На основе какой мудрости?

– На мудрости математики и черной магии. Никто не совершает перехода, занимающего по времени четыре луны, за один оборот песочных часов, если только не передвигаться, как боги, или не использовать десять и еще девять дверей.

– Это как раз они.

– Все они.