– Знаю, что ты знаешь.

– Они – это кто такие? – спросил Мосси.

– Мне по имени всего один известен и только потому, кого он за собой оставляет, в большинстве женщин. Народ в Колдовских горах зовет его Ипундулу.

– Молния-птица, – прошептал старец. Хриплый шепот – проклятие вполголоса. Соголон кивнула ему и опять повернулась к окну. Я глянул за окно и не увидел ничего, кроме уходящего дня. Я уж рот открыл, чтоб спросить: «Старушка, ты что высматриваешь?» – как вдруг старец проговорил:

– Птица-молния, молния-птица, женщина, берегись птицы-молнии.

Соголон обернулась и сказала:

– Ты, братец, собирался нам песню спеть.

Тот нахмурился:

– Я про птицу-молнию говорю. Разговор есть разговор.

– Эту-то историю ты и должен им поведать, – сказала Соголон.

– Ипундулу это…

– Расскажи, как предками твоими было заведено. Как тебя тому учили.

– Певцы-сказители не поют больше песен, женщина.

– Лживы слова твои. Южные гриоты, они до сих пор есть. Немного их и тайно живут, но – все еще есть. Я расскажу им про тебя. Как хранишь ты в памяти то, что мир велит тебе позабыть.

– У мира этого есть отеческое имя.

– Многие поют.

– Многие не поют вовсе.

– Мы стихи послушаем.

– Ты уж и правителем надо мною стала? Приказы мне отдаешь?

– Нет, друг мой, я пожеланием с тобой делюсь. Южные гриоты…