И в конце этого туннеля широкие равнины, усыпанные оспинами идеально круглых дыр с лужицами воды, что пахла, похоже, серой, а на подступах к пустыне – дворец, похожий на большую рыбу. Вблизи он выглядел, как вытащенный на сушу корабль, сделанный из одних только парусов – пятидесяти и еще сотни, даже больше. Парус на парусе, белые и грязные, коричневые и красные, будто кровью забрызганные. Две лестницы двумя болтающимися языками скатывались от двух дверей. Никаких часовых, никакой стражи, никаких признаков магии или учености.

У порога двери он отбросил факел и вынул оба топорика. В передней, высокой, в пять человеческих ростов, зато шириной всего в человека с распростертыми руками, свободно плавали шары – голубые, желтые, зеленые и светящиеся изнутри, как светлячки. Двое мужчин, синие, как долингонцы, подошли к нему с обеих сторон, говоря: «Чем мы можем помочь тебе, друг?» В то же время оба медленно тянули из ножен мечи. Отпрыгнув, он обрушил обе руки на левого стража, еще и еще раз рубанул его по лицу. Потом тяпнул его разок по шее. Правый страж пошел в атаку, и он отпрыгнул с пути его первого удара, крутанулся на земле и рубанул стража по колену. Страж упал на то же колено и взвыл, а тот мужчина тяпнул его в висок, по шее, в левый глаз, потом пинком сбил с ног. Пошел дальше, затем побежал. Выскочили еще люди, и он прыгал, скакал, падал, тяпал, рубил и всех уложил. Увернулся от одного меча и двинул его владельцу локтем в лицо, ухватил его за шею и дважды впечатал в стену. Продолжал бежать. Страж без доспехов, но с мечом в руках с криком побежал прямо на него. Он отбил меч одним топориком, упал на колени и тяпнул стража по голени. Страж бросил меч, он подхватил его и вонзил в стража.

Мимо его головы пролетела стрела. Он схватил почти обезглавленного стража и рывком прикрылся им от второй стрелы. На бегу чувствовал каждую стрелу, пронзавшую тело стража, пока не приблизился настолько, что можно было метнуть первый топорик, какой попал лучнику прямо между носом и лбом. Он взял у лучника меч с ремнем. Бежал, пока не выбежал из передней в большой зал, где не было ничего, кроме светящихся шаров. К нему приблизился великан, он по-думал об О́го, кто был ему большим другом, кто был человеком, а не великаном, человеком непреходящей печали, и он завыл в ярости, с разбега запрыгнул великану на спину и рубил, рубил его по голове и по шее, пока не осталось ни головы, ни шеи, и великан упал.

– Сестра короля!

Ни звука в зале, кроме его эха, безумно заскакавшего по стенам и потолку, а потом пропавшего.