– Он мимо тебя ходит.

– Ни одна тварь тут не ходит.

– Это лес, а Сасабонсам располагается на отдых в лесу.

– Это лес жизни, а он обитает среди мертвечины мира сего.

– Так ты знаешь его.

– Никогда не говорил, что не знаю.

Он сорвал что-то у меня над головой и сунул себе в рот.

– Я их встречу. В поле или на болоте. Или в Песочном море. Или здесь.

Я попробовал вытащить руки, но шелк стянул их еще туже. Я орал на этого белого ученика. Я дергался вперед, стараясь стряхнуть мой кокон с дерева, но он не поддавался. Чудище с улыбкой смотрело на мои старания. Даже ухмылялось, когда я дергался. Я опять осыпал его руганью.

– Дай мне убить его, его и мальца, и я вернусь, чтоб ты убил меня. Размозжи мне башку и высоси мой мозг. Разрежь меня и покажи, что ты станешь есть самым первым. Делай, что пожелаешь. Я клянусь.

Он вернулся на ветку.

– Камиквайё – так некоторые меня зовут.

– Где ты занимаешься белой ученостью?

– Занимаюсь? Занятия – это для учеников.

– Белые ученики Долинго залезают людям в головы, вызывая в них противоестественные желания.

– Долингонцы мясники. Мясная лавка удел их всех. Мясная лавка! Я не был ни ученым, ни колдуном. Я был художником. Самым выдающимся студентом, выпущенным из университета Увакадишу – даже мудрейшим прорицателям, преподавателям и мастерам было не под силу учить меня, потому как мудростью я превосходил их всех. «Ты, Камиквайё, – говорили они, – должен посвятить остаток дней своих жизни разума». Это они так говорили, я своими ушами слышал. Сходи во Дворец Мудрости Увакадишу. Я изучал пауков, чтобы выведать тайну их превосходной паутины. Ты – мелкий умишко, гангатом, наверное, а значит, тебе не под силу думать как ученому, но подумай о паутине, подумай, как далеко она растягивается, прежде чем порваться. Представь это, представь это, сейчас представь. Я говорил всем им: «Представьте себе веревку, какая липнет к человеку, как паутина липнет к мухе. Представьте себе доспехи мягкие, как хлопок, но способные остановить копье и даже стрелу. Представьте мост через реку, озеро, болото. Представьте себе это и еще многое, если мы могли бы создавать паутину, как паук». Слушай же, человек речного племени. Этот ученый не сумел изготовить паутину. Я скрещивал такое множество пауков, выдавливал их животики, пробовал это на язык, чтобы по вкусу разложить на составные части, только все равно это ускользало от меня, как какая-нибудь слизь. Ускользала прочь! Но я работал день и ночь и всю ночь напролет, пока не получил снадобье, я изготовил клей, похожий на живицу из дерева, и я взял палку и растянул снадобье, как длинную нить от плевка, и она засохла, она охладилась, она отвердела. И я созвал своих братьев и сказал: «Вот! Я изготовил паутину». И они были ошарашены. И говорили, мол, братец, мы не видели ничего подобного во всей науке и математике. А потом она треснула, потом она порвалась, и они смеялись… как же они смеялись!.. а один сказал, что нитка на полу порвалась, а я умом повредился, и они засмеялись еще пуще, и стыдили меня, и разошлись по своим комнатам спать и толковать о снадобьях, от каких женщина забывала бы, что ее насиловали.