«Неужели я трус?»

Когда началось нападение, узники снова нашли в себе силы кричать и теперь громко звали на помощь. Это настолько сильно напоминало звуки скотобойни, что Жавелю хотелось зажать уши. Он подумал, что надо попытаться вытащить беременную женщину, но это было бы сущим безумием. В темноте ничего не было видно, и ему было страшно. Ему вспомнились разгульные ночи в Кишке, когда он лениво мечтал, как будет ловить торговцев детьми, отдавать их в руки правосудия, совершать геройские поступки. Но потом всегда наступало утро, и солнечный свет и похмелье рушили все его грандиозные планы. Он подумал о Келлере и о пленных молоденьких девушках. Некоторые были изнасилованы: Жавель уже не мог отрицать этого, даже перед самим собой. Одна из них, которой было никак не больше двенадцати, всю дорогу от Хеймаркета надрывно плакала.

Но здесь утро не наступит, внезапно осознал Жавель. А в темноте можно столько всего сделать.

Он вложил меч в ножны и вынул из-за пояса нож, затаившись. Стражи Ворот всегда держались вместе, и через несколько минут к нему подошел Келлер, чего Жавель и ждал.

– Не наша стихия, а, Жавель?

– Да уж, – согласился тот. – Никогда не думал, что буду скучать по ночному караулу.

Они постояли в молчании еще пару мгновений. Жавель собирался с духом, чувствуя, как кровь разносит по телу адреналин.

– Тебе не кажется, что у той клетки дверь плохо заперта?

– У какой клетки? Я ничего не вижу.

– Вон там, слева.

Келлер отвернулся, и Жавель сразу же напал на него сзади. Он был меньше, но быстрее, поэтому успел полоснуть ножом по его горлу и вовремя отступить назад, чтобы противник не успел схватить его. Келлер издал булькающий звук, ловя ртом воздух, и Жавель с удовлетворением услышал, как громадное тело с глухим стуком рухнуло на землю. Его сердце пело, по венам растекалась отвага. Что бы сделать дальше?

Ответ пришел мгновенно: надо открыть клетки. Он отопрет двери клеток и всех выпустит, точь-в-точь как Королева в тот день на крепостной лужайке.

Жавель стал пробираться вдоль каравана, но не успел ступить и нескольких шагов, как наткнулся на еще одно тело. Вокруг по-прежнему шла битва, и земля была усеяна трупами. Торн был прав: нужно было больше света.

Стоило ему подумать об этом, как он понял, что стал видеть окружающие предметы: тусклое янтарное сияние высветило несколько пар сражавшихся и ближние клетки с другой стороны полукруга. Кто-то разжег огонь. Двайн наверняка разозлится, но Жавель почувствовал лишь облегчение.

Но в этот момент раздались по-настоящему душераздирающие крики. Одна из женщин издала оглушительный визг, постепенно перешедший в ужасающий, зловещий вой, который никак не прекращался, в конце концов заставив Жавеля зажать уши ладонями. Он опустился на колени с мыслью: «Когда-нибудь же она выдохнется». Может, так и случилось, но было уже не разобрать, потому что внезапно они все закричали, превратив весь мир в один сплошной женский крик. Повернувшись, Жавель увидел огонь и понял, что сделал Торн.