– Всадники к западу! – крикнул кто-то. – Я слышу их!

– Мы окружены, – пробормотал Двайн. – Я же говорил этому проклятому бюрократу, что здесь никудышное место для привала.

Жавель покраснел, надеясь, что Двайн никогда не узнает, кто именно предложил расположиться на перевале. Ему прежде не доводилось иметь дело с кейденами напрямую: они существовали в своем мире, недосягаемом для него. Глупо было беспокоиться об этом сейчас, но уважение высокого мужчины в красном плаще по-прежнему имело для него значение.

Торн нашел их в темноте и схватил Жавеля за плечо, неприятно зашипев ему в ухо:

– Двайн, что нам делать? Нужен свет.

– Не нужен. Если они пришли спасать пленников, то лучники не рискнут стрелять вслепую, чтобы не попасть в них. В темноте у нас больше шансов.

– Но не можем же мы просто стоять и ждать! С рассветом мы станем легкой добычей.

Ответ Двайна утонул в лязге металла, раздававшемся со всех сторон. Футах в десяти от них в тусклом лунном свете блеснул меч, и Жавель поднял оружие, готовясь защищаться. Сердце его бешено стучало. Но Двайн вдруг рассмеялся.

– Да что тут вообще смешного? – спросил Торн.

– Это же тирская армия! Посмотрите на форму!

Жавель ничего не мог разглядеть, но пробурчал в ответ что-то утвердительное.

– Да я в одиночку разберусь с ними хоть в темноте, хоть при свете. Ждите здесь. – Вытащив меч, Двайн поспешил прочь. Когда его шаги стихли, Жавель подавил приступ душащего его безотчетного страха. От того, что он находится рядом с Торном в темноте, ему было не по себе.

– Все равно нужен свет, – пробормотал чиновник. – Свет…

Он снова сжал руку стражника, да так сильно, что тот поморщился.

– Принеси факел.

Келси ползла вперед, Пэн и Веннер держались по обе стороны, когда костер потух, и все погрузилось во тьму.

– Лучники сняли по меньшей мере четверых, – прошептал у нее за спиной Булава. – Не знаю, удалось ли им подстрелить Двайна, так что будьте настороже.

– Как закрываются клетки? Кто-нибудь разглядел?

– Нет, – ответил Пэн, – но они точно не стальные. Думаю, там все из старого доброго дерева.

Келси внезапно ощутила прилив злобы к тому человеку, кто соорудил клетки. Сам Торн плотничать не умел. Предназначение этих клеток было очевидным, и все же кто-кто построил целых восемь штук!