– Сэр? – спросил Пэн.

– Потом, Пэн.

Келси ожидала, что Булава начнет отчитывать ее, но он не стал. Она видела тусклый блеск его обнаженного меча и другого металлического предмета, должно быть, булавы. Но они блестели не от лунного света, блик был голубым. Она опустила взгляд и поняла, что это два ее камня сияют теперь так ярко, что их видно даже сквозь ткань. Девушка закрыла их правой рукой, пытаясь заслонить свет. Из гущи сражения донеслись новые крики, которые на этот раз никак не утихали. У Келси упало сердце.

Пэн высунулся из-за валуна, чтобы посмотреть, что происходит.

– Они снова зажгли костер.

– Недоумки, – пробормотал Булава. – Теперь Веллмер быстро их перестреляет.

Келси выглянула из-за его плеча и вдруг поняла причину своей внезапной тревоги.

– Это женский голос.

Пэн передвинулся на пару футов от валуна, и даже при слабом свете от далекого пламени Келси увидела, как побледнело его лицо.

– Господи.

– Что там такое?

– Женщины, – его голос доносился словно сквозь толщу воды. – Они подожгли клетку с женщинами.

Даже не успев задуматься, Келси сорвалась с места.

– Госпожа! Черт возьми! – крики Булавы доносились откуда-то издалека. Женские вопли эхом отражались от скал, наполнив собой ночной воздух от горизонта до горизонта. Оба сапфира выбились из-под одежды, и в их голубом сиянии Келси видела каждый валун, каждый стебелек травы. Бегунья из нее всегда была никудышная, но камни придавали ей сил, и она бежала быстрее, чем когда-либо, стремительно приближаясь к разгорающемуся огню.

Жавель не понял, что произошло. Он пошел за факелом для Торна, едва отдавая себе отчет в своих действиях. Все его мысли были только об Элли и о том, что случится с ней, если их план провалится. Он чувствовал, что люди Торна проигрывают. Они недостаточно быстро потушили костер, и лучники успели подстрелить немало людей на склоне, потому что теперь он на каждом шагу натыкался на трупы. Пока он искал факел, появились еще всадники. При звуках их приближения Торн запаниковал, и стало ясно, что это не его люди. Битва будет проиграна, и что тогда станет с Элли?

Наконец Жавель отыскал оброненный кем-то факел за кострищем и вернулся с ним к Торну, который, не поблагодарив, схватил его и скрылся из виду.

«Скатертью дорожка», – мрачно подумал Жавель, но ощутил растерянность после того, как шаги Торна стихли. Он был стражем Ворот, а не солдатом, а тут была не Кишка с ее знакомыми стенами и захламленными улицами. Природа… Он всегда ненавидел природу. Склоны перевала казались высокими призрачными стенами, огораживавшими весь мир. Ему не хотелось двигаться с места, и, несмотря на раздававшийся со всех сторон шум битвы, идея вступать в схватку с невидимым противником его не привлекала. Боевой опыт стражника ограничивался стычками с двумя-тремя нарушителями, какими-то безумцами, которые пытались пробиться в Цитадель. Жавель никогда еще никого не убивал.