Внутри Келси свернулась ярость, болезненная до тошноты, ярость, возникшая будто из ниоткуда, навалившаяся, словно зверь с зазубренными когтями и острыми, как иглы, зубами. Она почувствовала на языке вкус крови.

Над левым глазом Торна открылся глубокий темный порез. Вскрикнув, он схватился рукой за лоб, и Келси с наслаждением наблюдала, как кровь просачивается между пальцами и стекает по щеке. Толпа перестала сдерживаться и снова одобрительно завопила, сбиваясь поближе к эшафоту. Келси наклонилась вперед, не обращая внимания на Пэна, крепко державшего ее за платье, и схватила Торна за волосы, запрокидывая ему голову. С перемазанного кровью лица на нее уставились ярко-голубые глаза.

– У меня для вас новости, Арлен. Теперь мы играем на моей собственной доске.

Новая рана рассекла щеку Торна от виска до уголка рта. Торн застонал, и Келси почувствовала, как крылатое существо внутри нее рычит, силясь разорвать путы. Она рассекла Торну шею, в опасной близости от яремной вены, и алая кровь брызнула на белый лен рубахи. Торн кричал, и крик его был музыкой в ушах Келси, сливаясь с одобрительным ревом толпы, воодушевляя ее. Она увидела себя их глазами: красивая женщина, длинные черные волосы хлопают на ветру, неслыханная мощь и… ужас? Келси заколебалась, увидев разворачивающуюся сцену под другим углом, словно бы за нею стоял кто-то третий, бесстрастно фиксируя ее действия. Торн упал на колени, истекая кровью из полудюжины глубоких ран. Толпа от жадного возбуждения подступила уже вплотную к эшафоту; некоторые залезли по доскам опалубки наверх и тянули руки к Торну, пытаясь схватить его за ноги. Но отпрянули при виде Келси. Даже самые нетерпеливые старались держать руки подальше от Королевы, избегая даже касаться подола ее платья. Ужас, да… как и должно быть. Разум Келси вновь обратился к темной массе мортийской армии, где-то на плодородных равнинах между Кадделом и Крите.

«Мое королевство», – подумала она, и ее внутренние крылья широко расправились, готовясь к какому-то невообразимому полету. На короткое мгновение перед нею вновь предстала та ночь, когда Кибб лежал, умирая, а она вытащила его обратно. То была сила, да, но та сила не спасет Тирлинг. Ее королевство лежало беззащитным, и она ничего не могла предложить, кроме этой тьмы. Черные крылья расправились, заключая Келси в объятия, и она чуть не вздохнула от облегчения, найденном в бездонной глубине, куда не проникал ни один лучик света и где выбирать было так легко, потому что выбора не было.

Она вернулась к Торну, проталкиваясь сквозь его кожу, ища мясо под нею. Ее сознание заострилось в убийственный клинок, и она набросилась на несчастное существо перед собой, рассекая все, до чего могла дотянуться, чуя с безграничным восторгом, как плоть отделяется от кости. Торн выл, его тело теряло форму по мере того, как смещение внутренних органов проступало на коже. Кровь хлынула у него из носа, забрызгав подол платья Келси, но она едва обратила на это внимание. Она уже погружалась в его грудную клетку, нащупывая легкие. Найдя одно, сжала, почувствовав, как оно лопается с тошнотворной легкостью. Изо рта Торна хлынуло еще больше крови, и при виде алого потока, стекающего по подбородку, Келси снова испытала наслаждение до обморока, сходное с тем, что она чувствовала, когда Пэн касался ее ночью. Но это наслаждение было более нутряным, словно удар под дых. Лопнуло другое легкое Торна, и он упал лицом вперед, корчась от боли. Толпа заревела от восторга, и ее рев окончательно завел Келси, она чувствовала себя заряженной, наэлектризованной.