– Мерн. Не знаю, знакома ли ты с ним…
– Знакома. – Келси слышала свой голос, ровный и подозрительно спокойный, но ее мать была не из тех, кто замечает такие тонкости.
– Он знал? – требовательно спросила Келси. – Он знал, что он мой отец?
– Не думаю. Он никогда об этом не спрашивал.
Келси почувствовала облегчение, пусть и небольшое. Теперь ее сознание, казалось, было поделено на две части, идущие параллельными путями. Одна работала нормально, а другая была парализована повторяющейся картинкой: кровь, текущая по ее рукам, и улыбающийся Мерн, чей взгляд затуманен морфием.
– Кэрролл привел Мерна в Стражу. Тот потерял жену и дочь во время Мортийского нашествия и о, он был совсем сломлен! – Элисса наконец подняла глаза, и Келси увидела в них слабый намек на печальную правду. – Никогда не могла устоять перед сломленным мужчиной.
Келси кивнула, с трудом удерживая на лице вежливую улыбку.
– Я сама этим не страдаю…
– Когда об этом узнал Булава, он был просто в ярости, хотя и не имел на это права, ведь к тому моменту между нами давно все было кончено. Иногда мне кажется, что она забрал тебя, просто чтобы отомстить мне…
– Лазарь забрал меня?
– Они с Кэрроллом. У меня за спиной! – Элисса слегка надула губы. – Я бы ни за что не отдала тебя.
Келси откинулась на спинку кресла, позволив памяти милосердно отодвинуть Мерна на задний план. Наконец-то она получила ответ на вопрос, терзавший ее с того самого дня на лужайке перед Цитаделью: почему такая эгоистка, какой была ее мать, пыталась спасти своего ребенка, отдав на воспитание? Келси перебрала все возможные причины, но пропустила самый простой ответ: ее мать не отдавала ее. Это решение за нее приняли другие.
– Первое время я очень по тебе скучала. – Голос Элиссы был задумчивым, словно она рассказывала о том, что произошло не с ней. – Ты была милой малышкой, и ох – как же ты мне улыбалась! Но оказалось, что это было отличным решением. Иначе пришлось бы искать двойника и для тебя тоже!
Она хихикнула, и, услышав этот звук, Келси не выдержала. Она вскочила с кресла, опрокинув его на пол, схватила улыбающуюся женщину за плечи и начала трясти. Но этого было мало. Ей хотелось ударить мать, потребовать, чтобы она признала свои ошибки, попыталась как-то загладить свою вину.
– Госпожа, – пробормотал Булава, и Келси замерла. Он прокрался в комнату, и теперь стоял в нескольких футах от них, протянув руки в попытке остановить ее.