– Я знаю Библию, – пробормотала миссис Финн с мрачным удовлетворением. – Мы, в этом доме, божьи люди. Каин восстал.
Кэти открыла рот, чтобы что-то сказать, сама не зная что – может, о том, что Каин и все его потомки были прокляты навечно из-за одного его неисправимого деяния – но прежде, чем смогла вымолвить хоть слово, почувствовала, как встают дыбом волоски на коже. Она развернулась и увидела позади Гэвина, чей кулак уже летел к ней. Удар отбросил ее в сторону, приложив головой об стену. А затем ей все стало безразлично… и Уильям Тир, и мама, и Джонатан, все.
* * *
Очнувшись, Кэти почувствовала, что замерзает. Похоже, она попала в комнату, заполненную тьмой, где не осталось места ни для света, ни для чего другого. На нее обрушились запахи, и мгновение спустя она поняла, что чует гниль: сырость и разложение были повсюду вокруг нее. Она вытянула руку и нащупала рядом с собой чье-то теплое тело.
– Кэти.
– Джонатан, – выдохнула она, и на секунду ее накрыло такое всепоглощающее облегчение, что их заключение показалось чем-то незначительным. Джонатан не любил обниматься, но Кэти было все равно; она притянула его к себе, обняв изо всех сил. Мама умерла, вспомнила она внезапно, и Вирджиния тоже. Они все были мертвы: Тир, Лили, тетя Мэдди. Остались лишь они с Джонатаном.
– Ты ранен? – спросила она.
– Пока нет.
От такого ответа ее бросило в дрожь, но она не стала заострять на этом внимание. Выпустив Джонатана из объятий, она стала ощупывать все вокруг себя. Каменные полы, каменные стены, покрытые тонким слоем чего-то скользкого и влажного, вроде мха. Какой-то подвал. Подвалы были у всех, но дома в Городе строили не из камня, а из дерева. Над ее головой где-то далеко раздавались звуки, которые Кэти сперва приняла за вой ветра, но почти сразу поняла, что для этого они слишком мелодичны.
– Пение, – пробормотала она, а затем добавила: – Мы под церковью.
– Да.
Она склонила голову, снова прислушавшись. Пел хор, и звук был густым и насыщенным, но далеким, таким далеким. Они были глубоко под землей, слишком глубоко, чтобы докричаться до кого-нибудь, даже если бы они кричали хором, и эта мысль тоже вызывала мурашки. Роу построил эту комнату, точно он. Но зачем?
– Здесь должна быть дверь.
– Не трудись, – охладил ее пыл Джонатан. – Она на замке.
– Я могу вскрыть замок.
– Но не этот. Джонатан вздохнул, и Кэти услышала мрачный юмор в его словах. – Твой друг – отличный слесарь.
– Он мне не друг, – рыкнула Кэти, двигаясь вдоль стены. Под руку ей наконец-то попалось дерево – дверная рама, а затем и дверь, такая толстая, что, когда она изо всех сил шарахнула по ней кулаком, изрядно его отбив, наградой ей стал лишь тяжелый, приглушенный