Это были не люди.

Просто цифры.

Необходимые потери.

Как ей казалось, прошли часы, прежде чем боль отступила. Рин резкими вдохами глотала воздух. Он никогда не был так сладок. Она медленно потянулась и встала, хватаясь за камни.

Она попыталась устоять на ногах. Но стоило ей дотронуться до камня, как из ладоней вспыхивало пламя. Стоило пошевелиться, и разлетались искры. Рин не могла контролировать дар Феникса, не могла удержать силу внутри или выпускать ее маленькими порциями. Поток божественного огня изливался прямо с небес, Рин была лишь проводником. Она едва сама не растворилась в пламени.

Огонь полыхал повсюду — в ее глазах, струился из ноздрей и рта. Горло горело, и Рин открыла рот, чтобы закричать. Оттуда вырывалось пламя, снова и снова, в воздухе повис пылающий шар.

Каким-то образом ей удалось выбраться из храма. И Рин рухнула на песок.

Глава 26

Глава 26

Рин очнулась в очередной незнакомой комнате, от паники она не могла дышать. Только не это. Нет. Ее снова схватили мугенцы и заковали, ее разрежут на куски и выпотрошат как кролика…

Но она вытянула руки, и путы их не удерживали. А когда она попыталась сесть, ничто ей не помешало. Рин не была связана. На груди было лишь тонкое одеяло, а не веревки.

Рин лежала на кровати, а не связанной на операционном столе.

Это всего лишь кровать.

Рин свернулась калачиком, прижав колени к груди, и мягко покачивалась, пока дыхание не замедлилось, тогда Рин смогла спокойно оглядеться.

Комната была маленькой, темной и без окон. Деревянный пол. Деревянный потолок, деревянные стены. Пол слегка раскачивался, как будто мать качает дитя. Поначалу Рин решила, что ей снова ввели наркотик, иначе как объяснить, что комната ритмично качалась, когда Рин лежала неподвижно?

Но через некоторое время она поняла, что находится в море.

Рин осторожно потянулась, и тут же накатила новая волна боли. Рин попробовала снова, и на этот раз боль была слабее. Удивительно, но ни одна кость не была сломана. Рин осталась невредимой, осталась прежней.

Она перекатилась на бок и осторожно поставила голую ступню на прохладный пол. Потом сделала глубокий вдох и попыталась встать, однако ноги тут же подогнулись, и Рин свалилась на кровать. Она никогда раньше не бывала в открытом море. Ее затошнило, и, хотя желудок был пуст, она несколько минут корчилась в рвотных позывах на краю кровати, пока наконец не взяла себя в руки.

Изодранная и грязная одежда пропала. Кто-то одел Рин в чистую черную рубаху, странно знакомую. Рин изучила ткань и поняла, что уже носила такую. Рубаха цыке.