Натаниэль засомневался, однако через силу поднялся и с ее помощью доковылял до окна. Когда они сели на подоконник, Сайлас открыл один желтый глаз. Пару секунд он наблюдал за ними, затем спрыгнул с кровати и вышел из комнаты.

На подушках подоконника едва хватало места для них двоих. Сквозь стекло проникал прохладный воздух, но ее согревало его теплое от постели такое близкое тело. Согнув в колене ногу, Натаниэль прижался к ней.

Выпавший снег преобразил город. Даже в синеватых сумерках Элизабет могла видеть далекий горизонт над крышами домов, кровли которых выделялись на белоснежном фоне. Трубы испускали в воздух клубы дыма. Облака разошлись, уступив место переливающемуся звездами небу.

Каждый луч света, будь то теплое сияние уличного фонаря, холодный глянец звезд, преломлялся и растворял темноту. Ночь не смела вступить в свои права в таком ослепительном блеске.

Элизабет ожидала увидеть пустые улицы, и, по большей части, такими они и оказались: движение по дорогам прекратилось, магазинчики закрылись. Однако, несмотря на сугробы, люди толпой продвигались сквозь снег в золотистом сиянии уличных фонарей. Некоторые шли группами, другие – парами, держась за руки, но все шли молча в одном направлении. В этой процессии было что-то сакральное, напоминавшее переход из одного мира в другой.

– Куда они идут? – спросила она.

– К реке. – Стекло запотело от дыхания Натаниэля. Постепенно его напряжение исчезало. – Когда она замерзает, все идут кататься на коньках.

– Даже в темноте?

Медленно, словно вспомнив что-то, он кивнул.

– Я не был там уже много лет. Раньше ходил туда с семьей. Люди на реке разжигают костры и жарят так много каштанов, что туда можно отыскать дорогу просто по запаху. – Чародей сделал паузу. – Если захочешь, я мог бы сводить тебя туда этой зимой.

Существовало бесчисленное количество причин, по которым она могла отказать ему. Вряд ли Элизабет все еще будет здесь этой зимой. Она может даже не дожить до нее. Всего в двадцати минутах езды в карете отсюда Эшкрофт прятался в своем доме и строил чудовищные планы.

Однако Элизабет чувствовала, что зло просто не может существовать прямо здесь и сейчас. Точно не среди этих людей, совершавших свое паломничество к реке в свете уличных фонарей. Слишком прекрасен был этот мир, чтобы позволять злу насладиться хоть малейшей надеждой на победу.

– С удовольствием, – ответила она.

– Ты уверена? Я уже начал сомневаться в этой затее, представив тебя разъезжающей на бешеной скорости с острыми лезвиями на ногах.

Элизабет нахмурилась. Натаниэль дразнил ее. Она с болью осознала, что скучала по его улыбке, хитрому взгляду и веселью, искрящемуся в стальных глазах подобно солнечному свету, танцующему на поверхности воды. Они посмотрели друг на друга. Прошло несколько секунд, и его улыбка начала исчезать.