– Десять лет, Элизабет. – Его голос надломился от переполнявших чувств. – Ты не должна была делать этого. Только не ради меня.

Она готовилась к этому моменту долгие часы, пытаясь вообразить, как он отреагирует, вспомнив о том, что произошло, однако не ожидала столь сильных эмоций, отразившихся на его лице. Элизабет допускала, что Натаниэль может разозлиться или побранить ее за глупость, однако, увидев в его взгляде настоящее отчаяние, она поняла, что никогда еще так не ошибалась. Один за другим все ее отрепетированные возражения растворились в воздухе.

Девушка тихо спросила:

– Разве ты не сделал бы то же самое ради меня? Думаю, ты поступил бы точно так же.

– Дело не в том… – Он не смог окончить фразу, хотя выражение его лица и напрягшееся тело кричали о том, что сделал бы гораздо больше. Все что угодно. Натаниэль прикрыл глаза, чтобы не выдавать свои чувства, но того, что было сказано, оказалось достаточно, чтобы Элизабет бросило в дрожь. Чародей невозмутимо продолжил: – Когда Сайлас привел тебя сюда, я знал, что из нашей связи не выйдет ничего хорошего. Каждый день хотел, чтобы ты ушла, – он провел рукой по лицу, – думал… надеялся, что после той битвы ты придешь в себя: я проснусь, а тебя уже не будет рядом.

Это было жестоко. Она затаила дыхание в ожидании продолжения.

– Но ты осталась со мной. И, как бы это эгоистично ни звучало, я был рад – ничего более не желал в жизни так же сильно, как этого. Черт тебя подери, – произнес он. – Ты – невообразимое, неуправляемое создание. Ты заставила меня поверить во что-то наконец, и теперь я чувствую себя жалким. Именно так все это мне и представлялось.

Девушка смахнула слезы со щеки.

– Я нравилась бы тебе меньше, будь посговорчивее, – сказала Элизабет, и Натаниэль рассмеялся мягким, вымученным смехом, словно ее слова пронзили ему легкие. Она поняла его чувства, потому что сама испытывала то же самое: помесь наслаждения и боли, и еще невыносимую тоску в груди.

– Ты определенно права, – хрипло ответил он. – Хотя, должен признать, я прекрасно бы прожил и без того книжного шкафа, практически упавшего на меня в день нашей первой встречи.

– Это случилось всего раз, – отозвалась Элизабет, – и имелись смягчающие обстоятельства.

На этот раз его смех прозвучал громко и удивленно. Их взгляды встретились, и ее дыхание пресеклось. Его влечение к ней было очевидно, оно ощущалось словно невидимая нить, протянутая между ними. Натаниэль напрягся и отвел взгляд, посмотрев в окно.

– Там снег?

– Ты наколдовал его во сне. – Увидев выражение ужаса на его лице, Элизабет почувствовала, как ее сердце оборвалось, и тут же добавила: – Все в порядке. Ты никому не навредил. Это лишь снег. – Она встала и взяла его за руку. – Пойдем со мной.