Элизабет медленно опустилась на диван. Рисунок напомнил ей кое-что. Мысль, сидевшая в мозгу уже долгое время, но ускользавшая каждый раз, когда она пыталась ухватиться за нее, готова была вот-вот сформироваться. Она исследовала глазами каждый клочок карты. Рядом с Королевской библиотекой в самом центре круга Катрин изобразила знак вопроса. Им так и не удалось выяснить, планировал ли Эшкрофт нападение на Брассбридж после саботажа библиотеки в Харроусе.

На какой-то момент комната вокруг нее растворилась, и Элизабет вновь оказалась в поместье Эшкрофта, с поднятым бокалом шампанского в руке. Она слышала собственный голос среди голосов других гостей, повторяющий за Эшкрофтом: «За прогресс». Призрачный смех раздался в ее ушах. Что же она упустила? Огорченная девушка терла глаза костяшками пальцев до тех пор, пока поле зрения не заполнилось яркими цветными всполохами.

Ей не следовало сидеть сложа руки в доме Натаниэля. Она должна было делать что-то, бороться с Эшкрофтом. Однако в одиночку эту битву ей не выиграть. В данный момент все, что ей оставалось, только ждать.

Лихорадка Натаниэля спала на следующее утро. Когда Сайлас пришел сменить повязки, они оказались чистыми. Его раны больше не выглядели свежими и не кровоточили. За ночь они превратились в аккуратные розовые шрамы недельной давности.

– Это заслуга стражей, – пояснил Сайлас, увидев выражение лица Элизабет, когда он собрался снимать швы Натаниэля, но не обнаружил их. – Предками Мастера Торна были наложены мощные древние заклинания на самые камни этого дома: чары защиты и исцеления, оберегающие каждого наследника семейства.

К полудню снег превратился в мелкую блестящую пыль, что случилось весьма кстати. Снежные заносы на подоконниках достигали уже почти полуметра, похоронив под собой статую горгульи, примостившейся на крыше. Тишина объяла дом, словно все стены были обиты ватой. Выполнив все домашние дела, Сайлас превратился в кота и уснул в ногах Натаниэля, свернувшись в клубок. Элизабет сонно наблюдала за ними, удивленная, что демон вообще спит. Она всегда считала, что целыми ночами он полирует столовое серебро или рыскает по улицам Брассбриджа с таинственными поручениями Натаниэля. Есть ли у него своя комната в поместье? Она никогда не видела места, где он хранит свою одежду. Ее веки постепенно закрывались. Однажды Элизабет расспросит об этом Натаниэля…

Через какое-то время девушка открыла глаза и обнаружила, что уже стемнело. В камине потрескивали дрова, а Сайлас укутал ей ноги одеялом. Ее дыхание замерло, когда она увидела Натаниэля. Он проснулся, потянулся, присев у изголовья кровати, и пристально смотрел на тени, шныряющие по коридорам, положив руку на грудь. Выражение его серых глаз в мерцании свечей, освещавших комнату, невозможно было прочесть. Когда она пошевелилась, чародей посмотрел на нее и шумно вздохнул. В его глазах читалась тоска.