Но принцесса, сцепив зубы, терпела. Лишь бы вытащил Таальвена на свободу. От неподъемной тяжести кисть у нее онемела, но разукрашенные терновником пальцы готовы были держать до последнего.

Наконец болотный король добрался до потрескивающей ткани, стал сматывать ее вершок за вершком. А едва рука приморского королевича показалась в провале, прытко нырнул за ней.

— Э, да он с момента нашей последней встречи избавился от хвоста! Твоя работа, тьер-на-вьёр?

Запыхавшейся колдунье было не до ехидных замечаний. Теперь, когда ее защитник оказался рядом, она окончательно убедилась: вид у него болезненный. Может, неразумные утопленницы ненароком изувечили узника?

Бережно прислонив изнуренного Таальвена к стене, Изольда принялась выискивать порезы, следы крови. Но алых пятен на одежде не было. Тогда, чтобы развеять все сомнения, она попыталась ощупать притихшего королевича.

Широкая ладонь тотчас перехватила ее тонкие пальцы.

— Не трать время попусту — я не ранен… — Грудь его вздымалась и опадала надрывно, тяжело.

— Но я ведь чувствую, что-то…

— Не так… — Лютинг слепо уставился на принцессу, и она разглядела, какими мутными и пустыми стали некогда яркие глаза. — Я по-прежнему ничего не вижу…

* * *

— Хорош убиваться, ему же не оторвали голову, — закатил глаза болотный король.

Причина, по которой тьер-на-вьёр целых четверть часа металась, словно муха в паутине, была искренне ему непонятна.

— Поверь мне на слово, люди и без глаз прекрасно обходятся, коли жизнь дорога…

Словно в подтверждение его зловещих намеков, Таальвен воинственно обернулся, без промаха определяя положение болотника в застившей свет темноте.

— Ну-ну! — Тот боязливо отступил в сторону. — Вернется твое зрение.

— Когда? Как? — Взвинченная Изольда позабыла о том, что нужно вести себя бесшумно. Лютинг же насупленно молчал, сохраняя прежнюю напряженную стойку.

— Твоего спутника ненароком разместили в ядовитой грибной темнице, — пояснил Давен Сверр. — Если вдыхать ее пары достаточно долго, то размякнешь, словно хлебная корка в молоке.

— Что это значит? — На всякий случай колдунья отпрянула подальше от тюремной ямы.

— Сначала исчезнет зрение, слух, потом откажут руки-ноги, оборвется дыхание… а дальше грибные корни просто впитают тебя с водой, как кашицу…

Изольда сглотнула, с трудом сдерживая гримасу отвращения. Она ведь и сама дышала отравленным воздухом.