Если смотреть более глубоко, то и вовсе глупо разделять людей на плохих и хороших. Люди просто есть, и каждый действует, сообразно со своим понятием о правильности. Поэтому лучше всего не глядеть на ситуацию с позиции независимого наблюдателя, как Старик, а отстаивать своё.

Кевиотес — хороший человек и чертовски правильный рыцарь. Но я вышвырнул его из своей жизни и ни о чём не жалею. Способность жалеть о таких поступках в моей душе выгорела давным-давно. Может быть, в тот миг, когда Искорка по моей просьбе преодолелаВакуум и атаковала Искара, использовав мою душу, как топливо. А может, и гораздо раньше…

— А от Сезана мы далеко? — спросил я.

Авелла прикрыла глаза, сверяясь с картой. Вукт усмехнулся, взглянул на меня:

— Что, ностальгия замучила?

— Просматривал отчёты, — пожал я плечами. — Мелаирим там вроде бы что-то невероятное устроил. Интересно посмотреть, что именно и зачем. Как говорится, прежде чем кого-то уничтожить, нужно узнать о нём всё, понять, чем он дышит…

Я осекся и задумался, вспоминая, откуда у меня взялась эта мудрость. Вспомнил: незадолго до смерти эти слова произнёс Убийца Наэль. Что ж… Вот ещё один учитель, который оставил след у меня в душе. Не самый плохой след. Хороший человек, или плохой? Глупый вопрос. Ни к чему его задавать.

— Ветер попутный, — сказала Авелла, открыв глаза. — За час долетим.

— И в получасе от Сезана найдётся подходящее место, — вставил Мердерик.

— Тогда полетели, — сказал я. — Невидимость, все дела… Покружим десять минут, просто составить впечатление. Материк, как я понимаю, туда давно не совался. Боялись.

Кивнув, Авелла изменила курс острова. На этот раз глаза она не закрывала, только взгляд на мгновение затуманился. Я почувствовал, как остров дёрнулся и заскользил в воздушных потоках.

— Очень хорошо, — похвалила Алмосая. — Уже гораздо плавнее.

Общий сбор закончился. Все встали. Я обратил внимание, что Маленькой Талли уже выделили отдельный стул. Она сидела с важным видом, над столом виднелись только голова и плечи. Боргента помогла ей спрыгнуть на пол, причём, мне показалось, будто Маленькая Талли с полным осознаниемпозволила матери ей помочь. Уж ей-то, которую воздух слушался, как родную, о таких мелочах, как высокий стул, можно было вовсе не переживать.

Когда они обе встали и отвернулись от меня, я вдруг содрогнулся.

...когда я на тебя смотрю, у меня возникает странное чувство…

От головы Боргенты к моему сердцу протянулась тонкая фиолетовая ниточка. Разумеется, никто больше её не видел. Это было «зрение души», или типа того. Не так уж обязательно всему давать названия.