Авелла ввела меня в курс неочевидных мелочей. Так, например, на столе была металлическая пластинка с несколькими рунами. Касаясь их, можно было «включить» полную звукоизоляцию, затемнить окно, чтобы снаружи нельзя было ничего разглядеть. Можно было затемнить окно и изнутри, если среди дня вдруг понадобится сумрак. Всё это я мог бы, в принципе, делать и самостоятельно, но руны брали ресурс из кланового, с разрешения Денсаоли и Акади. Да и мне так было всё же привычнее. Я же с детства кнопки тыкаю, реальные или виртуальные.

Я подошёл к доске, взял мел, задумался. С чего бы начать?..

Для начала я нарисовал посередине кружочек, в центре которого скромно написал: «Я». Чуть подальше сделал ещё два кружочка: Боргента и Маленькая Талли. Провёл от них к себе пунктирные линии. Сделал и третий кружок — Натсэ. Провёл ещё одну пунктирную линию. Задумался. Провёл от «Я» черту вниз, изобразил там вопросительный знак.

—Что я должен сделать? — спросил я вслух, физически наслаждаясь тем, что наружу не просачивается ни звука. В своём кабинете я был в полном уединении.

Ответа не было. Покусав в задумчивости губу, я чуть поодаль изобразил квадрат, внутри которого написал «Мелаирим». Пусть будет квадратом, поделом ему. Все люди как люди — круглые. А он — квадрат.

От квадрата тоже потянулись линии. «Мама Натсэ», «Сын Ямоса», «Маленькая Талли» «Новый клан». Тут что-то у меня в голове щёлкнуло, и последний кружочек я соединил с собой пунктиром с точкой. Я — глава клана Огня. Но как только Мелаирим наберёт пару десятков тех, кто признает главой его, я потеряю всё. Надпись на двери придётся переделывать…

А если я сам наберу новых членов? Опережу Мелаирима? Никто ведь пока не распространял слухи о записке на теле Гетаинира. План — огонь! Только вот загвоздка, печатей нет. Авелла говорит, что изготовление новых займёт не меньше месяца, а у нас — неделя.

Печати… А ведь были у меня печати. Только я их оставил в родном мире. Непростительный косяк. И почему печати Огня делают чёрными? Этот вопрос заслуживает отдельного кружка...

Я усложнял и усложнял схему до тех пор, пока не обнаружил, что к вопросительному знаку внизу тянется едва ли не всё. Там находился некий гордиев узел, в который спутались и печати, и предчувствие Боргенты, и «птички» Маленькой Талли, и эта непонятная ниточка от Натсэ, которая сначала исходила из её головы, а потом переместилась к сердцу… Стоп. К сердцу ли?

—Натсэ! — крикнул я, распахнув дверь. — Натсэ! Ты где?!

Она выскочила из спальни, сжимая в руке меч.

—Что? В чём дело?

—Иди сюда!