— Это… хорошо?..

— Это она не поверила, — Данга сочувственно поцокал языком, — ты безнадежен. Можешь присматривать себе парный гроб. Потому что вас там вместе с Лиль и прикопают.

— Поболтают и забудут.

— Как скажешь, — фыркнул Данга, — но я б на твоем месте перед смертью хоть оттянулся бы.

Герка не выдержал и отвесил брату больнючий подзатыльник.

Оставшееся время они просидели молча, обиженно жуя лаваш.

«Не знаю, замечал ли ты, но когда мы оказываемся рядом, на нас все смотрят», — аккуратно вывела Лиль и сунула карандаш в рот.

Она уже сгрызла и выплюнула ластик и теперь пробовала на вкус деревяшку.

«Я физически чувствую это давление. В третьем, кажется, классе, нам задавали читать сказку про принца и принцессу, которые должны были пожениться, чтобы спасти свои страны. И они поженились, и жили долго и счастливо, и их путь усыпали лепестки роз, и я чувствую себя принцессой и думаю — даже если она любила того принца больше жизни, как сильно ей натирала корона?»

Лиль перечитала. Вздохнула. И решительно взялась за остатки ластика. Бумага кое-где уже протерлась до дыр.

Отчистив следы душевных метаний, она написала посреди остатков листа, без колебаний продирая все новые и новые дыры: «Высокопарная чушь. Лиль — дура».

И это было самым искренним из всего, что она сегодня написала.

Она не знала почему, но после того, как она спасла Герку, ее так и тянуло сесть в уголочек и грустно вздыхать. В таком настроении было очень удобно жалеть себя, увлекательно вспоминать, какие у Герки сильные руки и занимать бесконечные часы ожидания непонятно чего уклонением от Мрыклиных вопросов. Но больше мозги ни на что не годились.

Будто какой-то червь залез ей в ухо и превратил ту прекрасно отлаженную счетную машинку, что раньше стояла у нее в голове, в бесполезную труху, большей частью состоящую из вздохов.

Лиль даже прочла парочку любовных романов, чтобы разобраться в новой себе получше. Как ни странно, это помогло: она вычитала слово «увлечение».

Она не «любила» Герку. Она «увлеклась» им. Или даже не им, а самой идеей влюбиться, когда над головой нависает свадьба на тысячу гостей, которую Яйла непременно устроит для старшенького, чтобы никто и пикнуть не посмел, что она обделила неродного сына.

Герка просто подвернулся ей под руку точно так же, как случай на попрыгушках — всем лузерам школы. Если раньше Лиль была одной из тех холодных и мерзких стерв-кошатниц, то сейчас в одночасье стала чуть ли не богиней, внучкой Живицы, ниспосланной на землю во имя чистой и бескорыстной запретной любви.

Когда Лиль случайно встречала Герку в коридоре, она почти слышала, как вертятся колесики воображения у всех случайных свидетелей. На такой плодородной почве сплетни колосились одна другой развесистей.