– И это мне говорит человек… – я потянулся к алой пряди, красующейся у его лба, но он увернулся от прикосновения, с грохотом отодвинувшись от стола, – … так яро почитающий одну из небожительниц?

– Дело в том, что войну я видел, и не одну. А даму с кровавыми волосами лишь воображаю ее символом – так, знаешь ли, думать о войне чуть приятнее.

– И испытания ты видел. Кто тогда стал Верховным? – поинтересовался я, мысленно перебирая варианты.

– Ты меня не слышишь.

Маркус двумя пальцами сжал переносицу и будто приготовился к разгромной речи, но я не желал молча выслушивать его ворчание. Порой казалось, будто он все еще считал меня юнцом, что прицепился к его пестрой юбке, чтобы поскорее сбежать из ненавистного дома, но дела уже давно обстояли иначе: пока он считал деньги и думал, кому бы подороже меня продать, я весьма успешно выполнял личные заказы и давно перестал полагаться на его предложения – куда проще было договориться обо всем самому. Пока я неделями проводил эксперименты с зельями, изучал старинные фолианты и совершенствовал умения, чтобы не сгинуть с тоски, он вел светские беседы и умасливал богачей. От Великого и Ужасного мало что осталось, но воспоминания о его силе еще не обратились прахом.

– Слышу, – возразил я, широко улыбаясь. – И даже то, чего ты не произносишь. Боишься узнать, что ученик превзошел учителя?