Я не спешил отвечать, еще не набрался сил. Чуть приподнял голову, оглядел комнату: большинство испытуемых уже пропали – не то не получили ответа, не то шагнули через границу миров, – и Верховные дожидались результатов уже не в тени сводов, а на выставленных в ряд стульях.

– Что там было? – не унимался Холден.

– Я… – Голос хриплый, едва слышный. – Не помню.

– То есть как не помнишь?

В голове пустота. Вот момент, когда я ложусь на пол, сосредотачиваюсь и погружаюсь в глубочайший сон, а затем… просыпаюсь. Чем же мучила меня та сторона? Какие раны заставила кровоточить? Какие грехи сочла непростительными, достойными наивысшей кары? Видел ли я… хоть кого-то?

– Как ты можешь не помнить, ублюдок?

Его напористость утомляла всегда, но когда переходила в оскорбления, выводила из себя. А злость хороша, когда нужно быстро оправиться.

Уже мгновение спустя мои пальцы обхватили его горло и прижали к стене.

– Сколько? – уже увереннее прорычал я. – Сколько раз нужно повторить, чтобы ты понял?

Его глаза расширились – как мне показалось, в удивлении, – и он метнул взгляд на остальных Верховных.